Шолом Алейхем - Золотопряды

«Золотопряды» – так их прозвали в Касриловке. Спросите этих «золотопрядов». «Как это прядут золото?» – они вам не скажут. Только из зависти наградили их этим прозвищем: всякому, понимаете ли, завидно, что у этих людей такие легкие и прибыльные занятия. Собственно, если говорить начистоту, они – такая же голь перекатная, как и все касриловские бедняки. Но в праздник они золото загребают, Господь щедро наделил их талантами, у каждого свое дарование, а людям одаренным редко кто не завидует. Это старо, как мир. Право, не стоит долго об этом распространяться. Перейдем лучше прямо к рассказу.

У долговязого Нафтоле ноги до того длинные, что начинаются они, кажется, у самой шеи. Нет в Касриловке человека, который мог бы идти с ним в ногу, – сразу отстанет. И не потому, что походка у Нафтоле торопливая, – просто шаг у него широченный. Вот он как будто на правой стороне улицы; не успеешь оглянуться – он уже на левой стороне. Ноги – основной капитал Нафтоле, его орудие производства, его кормильцы. Короче говоря, Нафтоле – мелкий посредник по купле и продаже.

Стоит только показаться в местечке какому-нибудь помещику (что случается очень и очень редко), Нафтоле тут как тут. Он первым пронюхает о приезде нового человека и благодаря своим длинным ногам первый примчится в гостиницу. «Так, мол, и так, господин хороший, что вам будет угодно?» И поверьте, кто бы господину хорошему ни понадобился, – портной ли, сапожник, кузнец, служанка, лошадь, тарантас, парикмахер, фельдшер, ворожея, хотя бы сам дьявол из преисподней, – долговязый Нафтоле доставит в мгновение ока. Слова «нет» для него не существует. Беда лишь, что посредников в Касриловке, помимо Нафтоле, видимо-невидимо, во всяком случае значительно больше, чем заезжих помещиков.

Нетрудно себе представить поэтому, какие золотые дела у долговязого Нафтоле. Но не свести бы ему концы с концами, ежели бы всевышний не осенил народ наш своей милостью и не удостоил его милым, светлым, благостным и веселым праздником пурим. В праздник пурим таланты Нафтоле расцветают во всем их блеске и великолепии. Нафтоле – прирожденный артист, и пуримские лицедейства словно нарочно созданы для его ног.

С первого взгляда вам это может показаться несколько даже смешным: какое отношение имеют длинные ноги к пуримским комедийным представлениям? Разрешите вам сказать, вы не правы; ноги в них играют весьма важную роль. Ведь Нафтоле представляет не царя Артаксеркса, не его жену Вашти, не его временщика Амана и не придворного Мордухая. Он всего-навсего придворный шут Мемухон, нечто вроде гофмейстера при дворе царя Артаксеркса. И каждый, кто знаком со знаменитой народной комедией о царе Артаксерксе, хорошо знает, что роль Мемухона в ней – главная, основная. На Мемухоне, можно сказать, вся комедия держится. Надо ли позвать Вашти и повелеть ей предстать пред лицом царя Артаксеркса совершенно нагой, в чем мать родила, – это выполняет Мемухон. Надо ли царю посоветоваться, как поступить с ослушницей-женой, не пожелавшей предстать пред ним в костюме прародительницы Евы, – опять-таки Мемухон тут как тут. Надо ли Мордухаю вести дипломатический разговор со своей племянницей Эсфирью, – снова на помощь приходит Мемухон. Словом, Мемухон тут, Мемухон там, – всюду Мемухон да Мемухон! А поглядели бы вы, как Мемухон во время представления работает ногами! Вот представьте себе:

Широко растворив двери, с громовым приветствием «с праздником вас!» вваливаются к вам в дом пуримские комедианты. Все актеры останавливаются у дверей и становятся у стены. Руки опущены. Но вот выступает вперед долговязый Мемухон с мечом в руке. На голове у него бумажный колпак. Шаг вперед, шаг назад, и он начинает сыпать рифмами, как из рога изобилия. (Скажу вам по секрету, что все стихи, приводимые ниже, – плод творчества самого Мемухона, то есть долговязого Нафтоле; он сам все это сочинил.)

Отпрянув от стены, выступает вперед царица Вашти (роль ее играет Берл-Гнусавый). Она отвечает ему тоже стихами, сочиненными тем же Нафтоле. Гнусавя и взвизгивая, царица поет заунывно-плаксивым голосом;