Густав Морцинек - Семь удивительных историй Иоахима Рыбки

В 1921 году, после окончания семинарии, Морцинек поселился в городке Скочове и несколько лет учительствовал. За это время он хорошо изучил юных читателей и многие свои книги написал специально для молодежи. Возможно, что по этой причине дух романтической героики и стремление к сюжетной занимательности проникли и в книги для «взрослых». Особенно сильно это ощущается в «Семи удивительных историях». Писатель показывает романтику скитаний молодого Иоахима, увлекательно описывает его необычайные приключения и встречи: бродячий паноптикум с несчастной гордой Эрикой, огненный чардаш и пьянящую песню Изы, своеобразную жизнь на берегах солнечной Адриатики и события первой мировой войны. Герой с юмором рассказывает о своих подчас невероятных приключениях, хотя, в сущности, за ними скрывается столько подлинного трагизма: исковерканные человеческие судьбы, жестокость деревенского богатея, заморившего голодом свою бабку, бедствия и смерть, которые сеяла первая мировая война.

Иоахим Рыбка неизменно перемежает свой рассказ веселой и острой шуткой, и в этом швейковском оптимизме, рожденном самой жизнью и народной мудростью, одна из замечательных особенностей книги.

Сердечной добротой, мудрым пониманием сложности и противоречивости жизни, всем, что так характерно для повести о старом Иоахиме Рыбке, проникнуты многие произведения Морцинека.

Первая его книга вышла тридцать пять лет тому назад. Это сборник рассказов «Сердце за перемычкой», посвященный людям, большую часть своей жизни проводящим под землей, в шахте. Шахтера на каждом шагу подстерегали грозные опасности, тяжелые увечья, даже смерть. Звенящая тишина, потрескивание креплений, шуршание осыпающейся породы и непроглядная тьма влияли на его воображение.

Таинственный мир шахтерских сказаний оживает во многих произведениях Морцинека. Большой жизненный опыт писателя, постоянные встречи с шахтерами и немалые знания в области горного, шахтерского дела помогли ему создать почти осязаемую картину повседневного быта шахтеров. Трудная профессия накладывает на них особый отпечаток. Герои Морцинека — люди суровые, замкнутые, иногда грубоватые, но они всегда готовы прийти на помощь товарищу, оказавшемуся в беде, не задумываясь рискуют жизнью ради спасения ближних. Морцинек сумел показать, что за суровой подчас внешностью его героев скрывается настоящая человеческая красота, «сердце из чистого золота». И этим его книги покоряют читателя.

Вслед за сборником «Сердце за перемычкой» появились автобиографические романы: «Были два брата» (1930) и «Пройденный штрек» (1931), а затем стали выходить все новые и новые книги: романы для молодежи — «Рождение сердца», «Звезды в колодце», психологический роман «Инженер Шеруда», сборник рассказов «Хлеб на камне» и другие. Все они говорили о тяжелом труде и горькой шахтерской доле, о катастрофах в шахтах, о безработных горняках и галицийских крестьянах, искавших заработка в Силезии, о национальной розни между поляками, чехами и немцами, разжигаемой владельцами шахт, о восстании силезских поляков.

Морцинека неизменно занимают две главные проблемы шахтерской Силезии — социально-бытовая и национальная. Обе эти проблемы в его книгах взаимосвязаны.

В романе «Пройденный штрек» особенно наглядно проявился его интерес к национальной борьбе силезских поляков против австро-венгерского и немецкого засилья. Морцинек рисует здесь эпическую картину Силезии первого двадцатилетия XX века, движение силезских поляков за присоединение к Польше. К этой проблеме писатель вновь обратился после войны, но решал уже в ином свете.

Книги Морцинека быстро завоевали симпатии читателей. После выхода в свет «Пройденного штрека» его имя становится известным всей Польше.

В 30-е годы Морцинек сближается с демократическим объединением польских литераторов — «Предместье», которое требовало, чтобы писатели направили «прожектор внимания на жизнь пролетариата в Польше». Присущие Морцинеку оптимизм и его «философия доброты» уживались в его книгах с критической оценкой действительности. Однако социальные противоречия тех лет остаются как бы в тени, а на первый план выступают конфликты моральные и национальные. В Силезии, задымленной, черной от копоти и угольной пыли, Морцинек видел прежде всего человека-труженика и показывал его. Это было и много и мало. Впрочем, дадим слово самому писателю: «Я видел человека, но как-то не так, будто сквозь розовое потрескавшееся стеклышко. Это был искаженный образ. Кто-то или что-то должно было выбить из моей руки это розоватое стекло, чтобы я смог увидеть настоящую Силезию».