Уильям Моэм - Собираясь в гости

— Кэтлин! А где же портрет Гарольда? — спросила она.

Кэтлин оглянулась. Портрета не было.

— Кто-то его убрал, — с удивлением сказала Кэтлин. Она встала и подошла к роялю. Фотографии были переставлены так, чтобы не бросалось в глаза пустое место.

— Может быть, Миллисент захотелось поставить его у себя в комнате, — сказала миссис Скиннер.

— Я бы заметила. И потом, у Миллисент есть другие фотографии Гарольда. Они у нее заперты на ключ.

Миссис Скиннер всегда казалось странным, что в комнате дочери нет ни одного портрета Гарольда. Она даже раз попробовала завести об этом разговор, но Миллисент его не поддержала. Миллисент сделалась удивительно неразговорчива после своего возвращения с Борнео, и всякие попытки миссис Скиннер проявить материнское сочувствие встречали с ее стороны молчаливый отпор. Она не желала говорить о постигшей ее утрате. Люди переживают горе по-разному. Видимо, прав был мистер Скиннер, советовавший оставить Миллисент в покое. Воспоминание о муже вернуло мысли миссис Скиннер к предстоящему визиту.

— Твой отец спрашивал меня, надеть ли ему цилиндр, — заметила она. — Я сказала, что на всякий случай не мешает.

Прием у каноника был парадным событием. Обычно в таких случаях заказывалось в кондитерской Бодди мороженое, клубничное и ванильное, но кофе-гляссе у Хейвудов всегда готовили дома. Приглашено было все местное общество. Поводом послужил приезд епископа Гонконга, который был школьным товарищем каноника. Гостям было обещано, что епископ расскажет о миссионерской деятельности в Китае. Миссис Скиннер, у которой дочь восемь лет прожила на Востоке, а зять был резидентом в одном из районов Борнео, относилась к этой перспективе с живейшим интересом. Разумеется, она в таких вещах понимала гораздо больше, чем люди, которые не имеют никакого отношения к колониям и колониальным делам.

«Что знает об Англии тот, кто Англию только и знает?» — как любил говорить мистер Скиннер.

Мистер Скиннер, который в эту самую минуту вошел в комнату, был юристом, как и его покойный отец, и имел контору в Линкольнс-Инн-филдс. Каждый день он с утра уезжал в Лондон и только к вечеру возвращался домой. Он получил возможность сопровождать жену и дочерей к канонику Хейвуду лишь благодаря тому, что каноник предусмотрительно избрал для приема субботу. В визитке и брюках в полоску мистер Скиннер выглядел весьма презентабельно. В его наружности не было франтовства, но была скромная внушительность. Это была наружность респектабельного семейного адвоката, каким он и был на самом деле; его фирма никогда не бралась за дела, допускающие хотя бы тень сомнения, и, если клиент излагал ему обстоятельства, которые могли показаться неблаговидными, мистер Скиннер озабоченно сдвигал брови.

«К сожалению, мы обычно воздерживаемся от ведения подобных дел, — говорил он. — Вам лучше обратиться в другое место».

Он придвигал к себе блокнот и писал на верхнем листке фамилию и адрес. Затем отрывал листок и вручал его клиенту. «Я бы посоветовал вам обратиться вот к этим господам. Если вы сошлетесь на меня, они сделают для вас все, что возможно».

У мистера Скиннера было чисто выбритое лицо и лысина во всю голову. Строго поджатый рот с тонкими, бескровными губами противоречил робкому выражению голубых глаз. Щеки были бледные и морщинистые.

— Я вижу, ты надел новые брюки, — сказала миссис Скиннер.

— Сегодня, по-моему, как раз подходящий случай, — отвечал супруг. — Не знаю, может быть, вдеть бутоньерку в петлицу?

— Не нужно, папа, — сказала Кэтлин. — Это не совсем хороший тон.

— Увидишь, очень многие будут с бутоньерками, — возразила миссис Скиннер.

— Разве что какие-нибудь клерки, — сказала Кэтлин. — Вы же знаете, Хейвудам приходится приглашать самую разную публику. И потом, ведь у нас траур.

— Интересно, не устроят ли после речи епископа сбор пожертвований? — сказал мистер Скиннер.

— Ну нет, не думаю, — сказала миссис Скиннер.

— Это был бы очень дурной тон, — добавила Кэтлин.

— На всякий случай не мешает захватить деньги, — сказал мистер Скиннер. — Если понадобится, я дам за всех. Вот не знаю, десяти шиллингов достаточно или нужно дать фунт?

— Уж если давать, то не меньше фунта, папа, — сказала Кэтлин.

— Ну, там видно будет. Я не хочу давать меньше других, но больше, чем нужно, тоже давать незачем.

Кэтлин убрала в ящик все свои бумаги и встала из-за стола. Она посмотрела на часы.

— А Миллисент не готова? — спросила миссис Скиннер.