Сейчас она услышала, как Гай с грохотом сбежал по лестнице в ванную. Вечно он шумит, даже босиком не умеет ходить тихо. Но вот у него вырвалось какое-то восклицание. Он сказал что-то на местном диалекте, чего она не поняла. Потом кто-то заговорил с ним, не вслух, а свистящим шепотом. Безобразие — подстерегать его, когда он шел принимать ванну. Он снова заговорил, и хотя говорил негромко, было ясно, что он раздосадован. Теперь второй голос зазвучал слышнее, женский голос. Дорис решила, что кто-то пришел к нему с жалобой. Эти малайские женщины все норовят делать втихомолку. Но от Гая она, видимо, ничего не добилась — он ей сказал: «Уйди». Это-то Дорис поняла и тут же услышала, как он запер дверь на задвижку. Донесся плеск воды, которой Гай себя окатывал (ее до сих пор забавляло, как здесь устраиваются с умыванием: ванные под спальнями, прямо на земле, черпаешь воду ковшом из большого корыта и обливаешься), и через несколько минут он уже опять входил в столовую. Волосы у него были мокрые. Муж и жена сели завтракать.
— Хорошо, что я не подозрительна и не ревнива, — сказала она смеясь. — А то бы, вероятно, не одобрила, что ты ведешь оживленные разговоры с дамами, пока принимаешь ванну.
Когда он вошел, на его лице было несвойственное ему выражение досады, но теперь оно исчезло.
— Не очень-то я ей обрадовался.
— Я так и поняла по твоему тону. Мне даже показалось, что ты был немного резок с этой молодой особой.
— Нахальство какое, так меня подстеречь.
— Что ей было нужно?
— Честное слово, не знаю. Она здешняя, из деревни. Скорее всего, повздорила с мужем.
— Интересно, это она бродила здесь сегодня утром?
Он нахмурился.
— А разве кто-нибудь здесь бродил?
— Да. Я зашла к тебе в гардеробную навести там порядок, а потом спустилась умыться. Пока я спускалась, кто-то скользнул за дверь. Я выглянула, а там стояла женщина.
— Ты с ней говорила?
— Я спросила, что ей нужно, и она что-то ответила, но я не поняла.
— Не желаю, чтобы тут шатались всякие посторонние люди, — сказал он. — Я это прекращу.
Он улыбнулся, но Дорис обостренным взглядом влюбленной женщины уловила, что улыбнулся он одними губами, а глаза против обыкновения в улыбке не участвовали. Чем-то он, видимо, озабочен.
— Что поделывала? — спросил он.
— Да ничего особенного. Ходила погулять.
— Шла через деревню?
— Да, там один человек посылал обезьяну на цепочке срывать с пальмы кокосовые орехи, мне ужасно понравилось.
— Это я видел. Забавное зрелище, верно?
— Ах да, Гай, и среди ребятишек, которые на него смотрели, было два мальчика намного светлее остальных. Я подумала, может, они полукровки. Я с ними заговорила, но они по-английски ни слова.
— В деревне есть двое-трое детей смешанной крови, — сказал он.
— Чьи они?
— Мать из этой деревни.
— А отец?
— Дорогая моя, этого вопроса мы здесь предпочитаем не задавать. — Он помолчал. — Тут многие заводят себе жен из туземок, а потом, когда уезжают на родину или женятся, дают им денег на житье и отсылают домой, к родным.
Дорис отозвалась не сразу. Его слова, произнесенные так равнодушно, показались ей немного бессердечными. Когда она заговорила, на ее открытом, миловидном английском лице было написано грустное недоумение.
— А как же дети?
— Их, конечно же, не бросают на произвол судьбы. Всякий мужчина, насколько ему позволяют средства, заботится об их воспитании. Потом они идут работать клерками в каком-нибудь государственном учреждении, в общем, пропасть им не дают.
Она улыбнулась чуть виновато.
— Вряд ли ты ждешь, что я одобрю такую систему.
Он улыбнулся в ответ:
— Не будь слишком строга.
— Я не строгая. Но я страшно рада, что у тебя никогда не было жены-малайки. Я бы, кажется, этого не вынесла. Ты только подумай, вдруг эти два мальчугана были бы твои.
Слуга сменил им тарелки. Их меню не отличалось разнообразием. На первое — речная рыба, пресная и безвкусная, приемлемая только с изрядным количеством кетчупа, потом какое-нибудь мясное рагу. Гай обильно полил его острым соусом.
— Старый султан считал, что белым женщинам здесь не место, — сказал он, когда слуга вышел. — Он даже поощрял англичан к сожительству с туземками. Сейчас, конечно, многое изменилось. Обстановка в стране совершенно спокойная, и с климатом справляться мы в какой-то степени научились.
— Нл старшему из тех мальчиков было не больше семи лет, Гай, а второму лет пять.
— В этих местах бывает очень тоскливо. Иногда по полгода не видишь белого человека. Многие приезжают сюда совсем мальчишками. — Он улыбнулся той улыбкой, что так преображала его некрасивое круглое лицо. — Так что есть, знаешь ли, оправдания.
Читать дальше