Фредерик Стендаль - Сундук и привидение

— Дитя мое, — воскликнул он, — монах хочет на тебе жениться!

Инеса быстро осушила слезы и попросила позволения обратиться за советом к священнику, который был в это время в церкви, в своей исповедальне. Несмотря на все бесстрастие старца, объяснявшееся его преклонными годами и саном, он заплакал. После долгого совещания было решено, что девушка либо должна согласиться выйти замуж за дона Бласа, либо этой же ночью бежать. Донья Инеса и ее отец как-нибудь доберутся до Гибралтара, а оттуда уже морем в Англию.

— А на какие средства мы будем там жить? — спросила Инеса.

— Вы можете продать дом и сад,

— Кто их купит? — спросила молодая девушка, заливаясь слезами.

— У меня есть сбережения, около пяти тысяч реалов, — ответил священник, — я с радостью отдам их вам, дочь моя, если вы считаете, что не можете выйти замуж за дона Бустоса.

Две недели спустя сбиры Гранады в парадных мундирах окружили церковь св. Доминика. Под ее мрачными сводами даже в яркий полдень трудно разглядеть что-нибудь. А в этот день никто, кроме приглашенных, и не посмел бы войти в нее.

В боковой капелле, где горели сотни свечей, сияние которых огненным лучом прорезывало сумрак церкви, можно было издали различить человека, преклонившего колена на ступеньках алтаря; он был намного выше всех окружающих. Голова его была благочестиво склонена, худые руки скрещены на груди. Вскоре он поднялся, и все увидели его мундир, увешанный орденами. Он вел под руку молодую девушку, легкая и юная походка которой составляла резкий контраст с ее печальным видом. В глазах молодой супруги сверкали слезы; выражение ее лица, сохранявшего ангельскую доброту, несмотря на терзавшее ее горе, поразило толпившийся у церкви народ, когда она садилась в карету.

Нужно сказать, что после женитьбы дон Блас стал менее жесток; казни сделались реже; осужденных не убивали, как прежде, выстрелом в спину, их просто вешали. Он стал давать приговоренным к смерти разрешение проститься с семьей перед казнью.

Однажды он сказал жене, которую безумно любил:

— Я ревную тебя к Санче.

Санча была молочная сестра и подруга Инесы. Она жила в доме дона Хайме в качестве горничной его дочери и последовала за ней в Гранаду, во дворец, где теперь поселилась Инеса.

— Когда я ухожу, Инеса, — продолжал дон Блас, — вы остаетесь с Санчей. Она очень мила, она забавляет вас; а я всего лишь старый солдат, выполняющий свой суровый долг. Я не обманываюсь на свой счет: во мне мало привлекательного. Из-за Санчи с ее смеющимся лицом я кажусь вам еще более старым, чем на самом деле. Возьмите ключ от моей шкатулки; дайте ей денег, сколько хотите, но сделайте так, чтобы она уехала, исчезла, чтобы я не видел ее больше.

Вечером, когда дон Блас вернулся домой, он сразу же заметил Санчу, занятую своими обычными делами. Ярость охватила его; он быстро подошел к ней; она, подняв глаза, твердо смотрела на него тем особенным, свойственным испанкам взглядом, в котором смешаны страх, мужество и ненависть. Через несколько мгновений на лице дона Бласа появилась улыбка.

— Дорогая Санча, — промолвил он, — сказала ли вам донья Инеса, что я дарю вам десять тысяч реалов?

— Я принимаю подарки только от своей госпожи, — ответила она, не опуская перед ним глаз.

Дон Бустос вошел в комнату жены.

— Сколько заключенных сейчас в тюрьме Торре-Вьеха? — спросила она у него.

— Тридцать два в одиночках и, кажется, двести шестьдесят в верхних этажах.

— Дайте им свободу, и я расстанусь с моим единственным другом.

— Не в моей власти исполнить ваше требование, — ответил дон Блас и за весь вечер не произнес больше ни слова.

Инеса, вышивавшая у лампы, видела, что кровь то приливает, то отливает от его лица; она отложила работу и принялась перебирать четки. Молчание длилось весь следующий день. Ночью в тюрьме Торре-Вьеха вспыхнул пожар. Двое заключенных погибли; остальным, несмотря на бдительность начальника полиции и его жандармов, удалось бежать.

Инеса ни слова не сказала дону Бласу, он ей тоже. На следующий день, вернувшись домой, дон Блас не нашел Санчи; он крепко обнял Инесу.

Прошло полтора года со времени пожара в Торре-Вьеха; запыленный с ног до головы путешественник соскочил с коня у дверей убогого постоялого двора в горной деревушке Суйя, в одном лье к югу от Гранады, тогда как Альколоте находится к северу от нее.

Это предместье Гранады образует как бы волшебный оазис среди сожженных солнцем равнин Андалузии. В Испании нет более живописного уголка. Но только ли любопытство привлекало сюда путешественника? По костюму его можно было принять за каталонца. На его паспорте, выданном на Майорке, действительно была виза, проставленная в Барселоне. Хозяин постоялого двора был очень беден. Передавая ему свой паспорт, выданный на имя Пабло Родиля, каталонец посмотрел ему в глаза.