Луи-Фердинанд Селин - Феерия для другого раза I

Еще в начале, в самом начале, я трясся от страха… я говорил себе, в этом есть что-то опереточное!.. У меня было бы меньше хлопот!.. но, несомненно, только из-за моей скромности, но мне не хватает связей, в этой оперетке для меня не осталось роли… чужие козни, и вот некто, дергающий за ниточки, убивает поэзию и превращает вашу жизнь в прозу!.. из прозы в прозу, что еще печальнее! черная тоска! мой роман! Вы видите мое падение! Увы, вы знаете продолжение! Сначала масса лишений, потом все хуже и хуже, от проклятий до громов Господних, и вот последнее Бесчестье, мучение, унижение, преисподняя… Даже вопрос так не ставится, будто я равен Марку! Скандальный, смешной, скулящий? А затем? повешенный? Ну и?

Совершенно естественно, что Марк Аэд де Марк [61]разбрасывался! успех сопутствовал ему во всем! Я мог бы в своем доме открыть музей, но под позолотой я бы не скрыл свою истинную суть! Я ведь понимаю!

Мне часто случалось слышать:

– Вы только романом и занимаетесь! Вы не в состоянии сотворить настоящее произведение, пьесу там или сонет!

– Черт! Дерьмо! Это правда!

– Посмотрите на Марка!

Слова, доводившие меня до исступления! Во мне клокочет злоба! Убийственные слова! Я принимал участие! Но все-таки… о! там! Скала рухнула мне на нос!.. я не задираю его к звездам, как Марк… все у меня валится из рук, разбивается! Это лавина! мое призвание – медицина! я талантлив наперекосяк! даже моя слабость мешает мне… себя уничтожить… Марк, его целовали Музы, больного или здорового… у него были бы Голконды сокровищ, часовня в его честь, где бы собравшиеся почитатели, разинув рот от восхищения, падали на колени, воздев молитвенно руки, ладно, достаточно, и покончим с этим! В мире довольно хамелеонов, которые всегда одерживают победу, всех устраивают, им Слава, портреты, они в Словаре, в министерских унитазах и даже в Тюрьмах! что бы хоть один, по крайней мере, остался доволен! Ушел в зените славы!

Болезнь заставила его действовать… моя же меня обезоружила… я остаюсь здесь, весь обуглившийся… вечно повторяющийся… Посмотрите на эту страницу!.. Он – это нестерпимое страдание, я же – тупая боль… Я вижу себя на кресте, я был бы скучен, даже на финише, мне приходит на ум только площадная ругань, и ни одной возвышенной эпитафии!

Я был бы мучеником, которого толпа освистала бы! Возьмите, к примеру, эту книгу, удивительно, что она еще не потеряла шансов!.. просто кошмар! Никогда мне не расплатиться за корректуру, набор, издание, марки…хорошо, если внезапно не разразится война, хорошо, если они не скрывают все от прессы! (Ах, скажете вы, это мания! пятнадцатый раз об одном и том же!) И все зло, о котором только можно помыслить! Ужасно, что у меня есть и враги, и оскорбленные мною, и все они могущественнее меня! Они чувствуют себя оплеванными! вы же знаете! но я хочу предупредить удар! Все-таки! злоба в агонии! Волк околевает молча,* [62]но не я!

Ваши псы – дворняги! Вы загнали не то чудовище! Селин – «деревенщина»! ему наплевать! Да были б вы в тысячу раз настырнее и разевали жадные пасти, как всякие там африканцы, азиаты, шакалы, соединенные Америки, кондоры, Драконы, – он на это положил! Доктор Детуш – вы не чувствуете? Да уж, доктор Детуш, это чувствуется! Вы бы сорвали лавры. Если бы вы затронули тут тему Диплома, это был бы конец и смерть! Но тут оскорбился бы я из-за этой беспокойной тени, улюлюкающего стона привидения, вскрытия Луны? чтоб я еще заставлял все это вертеться для вас! чтоб это взлетело еще выше! Тяжелое дыхание монстра! писающий кровью, воющий! с печенью, вырванной по чьему-то приказу! На Луну! как гиена! чтоб еще больше разозлить его и раздразнить!

Беситесь! Монстр! Чу… Рог! На звук рога! я вас им призываю! и трубой! и рыцарским рогом Олифантом!* [63]

Красиво иметь свой призрак, вы увидите, это изысканное лакомство, собственный порок, я вас догоню в морге, я с вас сдеру прокопченную шкуру! Вот вам спектакль в Одеон! Гран-Гиньоль! Казино? Нет! Шайо!* [64]Еще я люблю Оперетту! Обычно я весел и воодушевлен, в приподнятом настроении, «Вермо», шаловлив! слаб до танцовщиц! О, во мне не так много от висельника! твердо держащий равновесие! Девочки-танцовщицы, на которых я люблю смотреть, такие розовенькие, быстрые, проворные, музыкальные! эта уравновешенность! о, зверюшки! Икры, бедра, улыбки, пронзающие плоть! как вас кромсает вдохновенье! «Joye et joye».* [65]Черт бы побрал этот рог! Звук, доносящийся из глубины леса! коломбины! сальные бумажки! совы!

– Но закончите вы в тюряге!