Ион Арамэ - Рассвет над волнами (сборник)

Боцман делал все, чтобы никого не огорчать: ни Профира, ни Мынеча, ни Кутяну. Хотя у него складывалось впечатление, что старпом относится к нему не очень дружелюбно. «Ему не в чем меня упрекнуть», — говорил он самому себе.

Мику, стоя на палубе, всматривался в голубую, с зелеными переливами даль, скрывавшуюся за горизонтом. Палуба была пустынной. Только вахтенные стоически переносили тропическую жару. Со стороны кубрика до него донеслась песня. Вырвавшись из плена обступивших его мыслей, он направился туда. Ступив на порог, он не поверил своим глазам. Что там пели — в этом не было ничего нового. Таковы все моряки: когда им грустно, они поют. Но среди них был Кутяну — он пел, раскачиваясь с закрытыми глазами.

Мику с удивлением смотрел на эту сцену. Затем улыбнулся пришедшей в голову мысли: «Постарел я, а вот не могу похвастаться, что научился разбираться в душах людей…»

Облака, похожие на черных буйволов, незаметно приволокли из-за горизонта ночь. Конвой погрузился в глубокую тишину. Через плотную темноту был слышен лишь гул двигателей на буксирах. На море опустилась прохлада. Путь конвоя пролегал неподалеку от побережья, и сквозь черную бездну время от времени одиноко мерцали огоньки. Иногда ночь прорезали светлячки маяков. С носа «Мирчи» можно было различить пучки света на корме буксиров. Профир некоторое время наблюдал за ними, потом поставил у руля Кутяну, а сам улегся на диван в помещении позади рулевой рубки. Накопившаяся за день усталость быстро смежила веки, и через несколько минут он заснул крепким сном.

Профир доверял Кутяну. Ему нравились его энергия и ожесточение, с которым он стремился доказать свое право управлять кораблем, его острый взгляд. Почти все время он был возле командира, в рулевой рубке. Внимательно наблюдал за его работой, стремясь продемонстрировать знание морского дела, показать, что он умеет. Этот невысокий, подвижный как ртуть молодой человек хорошо зарекомендовал себя в судовождении: он легко производил расчеты, помнил сведения о морских течениях, морских маршрутах, быстро ориентировался во множестве линий и знаков, нанесенных на карты. По крайней мере, до сих пор старпом четко и властно руководил всеми делами на барке: следил за состоянием корабля, за заправкой питьевой водой и топливом, его живучестью, занимался организацией вахт, приборок. В любое время — а Профир не раз проверял его — мог точно ответить на вопросы, связанные с движением корабля.

Чего не понимал Профир — так это стремления Кутяну во что бы то ни стало навязать свою точку зрения. Командир наблюдал за его реакцией и не раз замечал поспешность решений, импульсивность в отношениях с экипажем. Когда разбирался конфликт между Саломиром и Алексе, Кутяну пришел и, кипя от возмущения, доложил, что злой Саломир набросился на хорошего парня Алексе и что необходимо сурово наказать обидчика. Профир дал старпому высказаться, а когда тот немного успокоился, спросил:

— А вы хорошо знаете, как все произошло?

Кутяну растерянно замолчал. Его глаза горели словно горячие угли.

— Нет, но…

Профир не стал тогда вникать в подробности случившегося, указывать Кутяну на ошибку. Он заключил:

— В любом случае вы правы. Мы примем меры. На борту нужен абсолютный порядок. Здесь никто не должен сам устанавливать справедливость.

Это «в любом случае», произнесенное без какого-либо оттенка, дало Кутяну понять, что он в чем-то ошибся. А Профир упрекал себя в одном: он сохранял слишком большую дистанцию между собой и подчиненным, все время поправлял его, правда без оттенка злости в голосе, но и не давал ему возможности почувствовать удовлетворение от своей работы. Начиная с этого вечера, он решил: что бы ни случилось, он будет оставлять Кутяну за рулем на время «собачьей вахты».

…Проснувшись, командир увидел Кутяну в рулевой рубке. Слабый свет от лампочки освещал его лицо с прилипшей ко лбу мокрой прядью. Профир вздрогнул, предчувствуя что-то неладное, но Кутяну устало улыбнулся ему.

— Что случилось?

— Ничего особенного, товарищ командир. При проверке буксирного троса я обнаружил, что износился огон, и принял меры, чтобы его немедленно отремонтировать…

Профир, не поверив своим ушам, резко поднялся:

— И вам это удалось?

Сращивание троса на полном ходу, без остановки конвоя, требовало больших усилий, большого умения и ловкости.

— Думаю, что да, товарищ командир. — Голос Кутяну дрогнул.