Альфред Мюссе: Мими Пенсон

Во-первых, они добродетельны, ибо день-деньской проводят за изготовлением одеяний, самых необходимых для скромности и целомудрия; во-вторых, они учтивы, ибо всякая хозяйка мастерской требует от мастерицы вежливого обращения с заказчиками; в-третьих, очень чистоплотны и аккуратны, ибо если они будут пачкать белье и ткани, с которыми все время возятся, то меньше заработают; в-четвертых, откровенны, так как употребляют крепкие напитки; в-пятых, бережливы и неприхотливы в еде, ибо с большим трудом зарабатывают свои тридцать су, а полакомиться и покутить им удается только на чужой счет; в-шестых, очень веселы, ибо работа у них обычно смертельно скучная и, едва закончив ее, они начинают резвиться, как рыбки в воде. Преимущество их еще в том, что они не надоедливы, потому что целыми днями прикованы к стулу, с которого не смеют подняться, а стало быть, не могут бегать за своими любовниками, как женщины из общества. Кроме того, они не болтливы, так как должны считать стежки. Они не транжирят денег ни на обувь, ибо ходят не много, ни на платья, ибо им весьма редко отпускают в долг. Если они грешат непостоянством, то отнюдь не потому, что начитались дрянных романов или были испорчены от природы, а просто под их окнами проходит слишком много разных людей. С другой стороны, свою способность к истинной страсти они убедительно доказывают тем, что ежедневно во множестве бросаются с набережных или из окон или открывают газ в своих каморках. Правда, они неудобны тем, что из-за своего постоянного воздержания почти всегда хотят есть и пить, но зато вместо обеда они могут обойтись кружкой пива или сигарой — качество драгоценное и весьма редкое в семейной жизни. Словом, я утверждаю, что они добры, приветливы, верны, бескорыстны, и их нельзя не пожалеть, когда они кончают жизнь в больнице.

Эти разговоры обычно происходили в кафе, когда Марсель уже начинал горячиться; тогда он наполнял стакан своего друга и требовал, чтобы тот выпил за здоровье мадмуазель Пенсон, белошвейки, жившей по соседству. Но Эжен хватался за шляпу и незаметно исчезал, а Марсель продолжал разглагольствовать в обществе товарищей.

Мадмуазель Пенсон не была хорошенькой женщиной в обычном смысле слова. Существует большая разница между хорошенькой женщиной и хорошенькой гризеткой. Правда, если женщина, прослывшая хорошенькой и всеми в Париже признанная, вздумает нарядиться в чепчик, ситцевое платье и шелковый передничек, то она вполне сойдет за хорошенькую гризетку. Но если гризетка напялит на себя шляпу, бархатную накидку и платье от Пальмиры, это вовсе не сделает ее хорошенькой женщиной; напротив того, весьма вероятно, что ее примут — и не без основания — за манекен. Очевидно, все дело в различных условиях жизни этих созданий, а главное — в куске свернутого картона, обтянутого материей и именуемого шляпой, которую женщины упрямо надвигают на глаза, словно шляпы — это шоры, а сами они — лошади. (Следует заметить однако, что шоры препятствуют лошадям глазеть по сторонам, а кусок картона этому отнюдь не препятствует.)

Так или иначе, чепчик дает право на вздернутый носик, который в свою очередь требует приятно очерченного рта, а последнему нужны красивые зубы и — в качестве рамки — круглое личико. Круглому личику необходимы блестящие глаза; по возможности, цвет их должен быть черный, как и цвет бровей. Волосы могут быть ad libitum [1] Ad libitum — какие угодно (лат.). , поскольку черные глаза все искупают. Как видите, всему этому еще очень далеко до красоты в обычном понимании. Получается то, что принято называть смазливым личиком, классическим личиком гризетки, которое, быть может, оказалось бы уродливым под куском картона, но в чепчике кажется порою прелестным и более привлекательным, чем самая совершенная красота. Такова была мадмуазель Пенсон.

Марсель вбил себе в голову, что Эжену следует ухаживать за мадмуазель Пенсон. Почему? Понятия не имею, разве лишь потому, что сам он был обожателем мадмуазель Зели́, задушевной подруги мадмуазель Пенсон. Ему казалось естественным и удобным устроить все по своему вкусу — так, чтобы предаваться любви в дружеском обществе. Подобные расчеты нередки и оправдываются довольно часто, ибо с сотворения мира самое сильное из искушений — это стечение обстоятельств. Кто сосчитает, сколько счастливых или несчастных происшествий, страстей, ссор, радостей и мучений порождают смежные двери, потайная лестница, коридор или разбитое окно?

Читать дальше