Франсиско Веладо - Кокосовое молоко

Сколько кокосов «неспелых» и «спелых» выпил генерал!

— Внимание, дети, и немного потише, пожалуйста. В сотый раз умоляю вас. Сеньорито Артуро, скажите «дом».

— Дом.

— Оставьте шутки, Артурито. Скажите по-английски — house.

— Аус.

— Не так. Произнесите хорошенько звук «х». Открывайте и закрывайте рот так, будто это крышка сундука. Что это? Кто бросил в меня шарик из жеваной бумаги? Вы, сеньорито Хулио? За шалость вы останетесь сегодня без сладкого миндаля.

Учитель помолчал. Потом вздохнул.

— Мы еще посмотрим, Хулито. Если вы хорошо будете отвечать, я, возможно, прощу вас и вы даже получите двойную порцию. Повторите слово, которое не мог произнести Артурито.

— Хаус.

— Очень хорошо, отлично. Теперь скажите «мой дом».

— Май хаус.

— Еще раз.

— Май хаус.

— Хорошо, Хулито, вы умница, хотя и… Прекратите, сеньорито Анхель! Ах, боже мой, зачем вы это сделали?

Сеньорито Анхель, чертенок десяти лет от роду, смастерил себе кисточку из бахромы гамака. Получилась хорошая кисточка. Плохо лишь то, что он обмакнул ее в чернила и провел по руке учителя. Может быть, он думал — раз чернила того же цвета, что и эта рука, мистер Мерсер не заметит пятна…

Так мистер Мерсер провел в порту Акахутла несколько лет. Он давал уроки английского языка, чтобы заработать себе на жизнь. На собачью жизнь, что и говорить. Ибо ученики — то ли по причине бедности, из которой он не мог выбиться, то ли потому, что кожа у него была черного цвета, — точно сговорившись, обращались с беднягой учителем, как янки обращаются с теми, чья кожа со дня рождения окрашена в цвет траура.

В Акахутле мистер Мерсер жил уже давно. Он приплыл из Калифорнии на парусном судне и вначале занимался тем, что чистил ботинки. Орудуя щеткой и кремом того же цвета, что и его руки, он жил мирно. Никто не заглядывал ему в лицо, никого не интересовало, лучше он или хуже индейцев — рабочих в порту. И ему уже показалось, будто он тоже что-то собой представляет. Но однажды кто-то подал ему дьявольский совет:

— Лучше займитесь преподаванием английского. Вы много заработаете, станете уважаемым человеком.

Вне себя от радости негр бросил свой ящик со щетками и открыл школу. Так он превратился в мученика, который обучал этих проклятых инквизиторов, уважавших его не больше, чем крабов, вытащенных на берег. Тем не менее он был терпелив в своем страдании. Ученики, надеялся он, хотя и непослушны, но исправятся. Смирением можно добиться всего, чего хочешь.

Они не говорили ему «негр», они говорили ему «мистер»… (То «мистер Фасолька», то «мистер Вонючка», то «мистер Сосиска», то «мистер…», этого и повторить нельзя.)

Мистер Мерсер был добрый человек. Будь на его месте кто-нибудь из наших индейцев, он при подобных обстоятельствах купил бы шестизарядный револьвер, чтобы проучить этих мерзавцев. Но учитель держался иного метода. Он покупал засахаренный миндаль, медовые коврижки, тянучки и после урока ласково одаривал ими детей. Пока были лакомства, ученики помалкивали. Но едва только сласти кончались, они снова заводили свою школьную песенку. Ее распевали дуэтом и терцетом, а в торжественных случаях хором. («Мистер Фасолька, мистер Вонючка, мистер Сосиска, мистер…» и проч.) О, эти дети были весьма изобретательны в своем остроумии.

Не знаю, был ли у мистера Мерсера особо почитаемый святой, которому он молился, но если был, то, безусловно, Ирод.

Как рассказывал уважаемый житель Сонсонате дон Рафаэль Ахуриа, благодаря ему мистер Мерсер все же разбогател. И это правда.

Однажды в купальный сезон дона Рафаэля осенила гениальная идея. У него была очень умная попугаиха, по кличке Эсмеральда, о которой рассказывали чудеса. Говорили, например, что недалеко то время, когда Эсмеральда перещеголяет многих литературоведов: ведь она знала наизусть все три книги Мантильи и теперь заучивала лучшие произведения классической литературы. Познакомившись с мистером Мерсером и очарованный его методикой, дон Рафаэль попросил его дать попугаихе несколько уроков английского языка.

— Эсмеральдита будет вашей лучшей ученицей, — уверял он.

Учитель был изумлен, однако согласился. Условились, что птицу будут держать подальше от мальчишек, чтобы она не набралась от них неблагозвучных выражений («мистер Фасолька, мистер Вонючка» и т. д.).

Как ни странно это казалось учителю, уроки все же начались. И произошло то, что предвидел дон Рафаэль. За пятнадцать дней Эсмеральда в совершенстве овладела текстом генерала Ибарры. Она говорила по-английски, как настоящая мисс, правда, с центрально-американским акцентом. Но это вполне естественно. Она служила переводчицей туристам и делала это лучше, чем ее учитель, так как умела переводить наши провинциализмы и слова, заимствованные из языка индейцев.