Виктор Гюго - Человек, который смеется

— По какому праву?

— Я — философ.

— Это еще не дает вам права.

— Кроме того, я — скоморох, — сказал Урсус.

— Это другое дело.

Урсус вздохнул с облегчением, но еле слышно. Минос продолжал:

— Как скоморох вы можете говорить, но как философ вы должны молчать.

— Постараюсь, — сказал Урсус.

И подумал: "Я могу говорить, но должен молчать. Сложная задача".

Он был сильно напуган.

Представитель богословия продолжал:

— Вы высказываете неблагонамеренные суждения. Вы оскорбляете религию. Вы отрицаете самые очевидные истины. Вы распространяете возмутительные заблуждения. Например, вы говорили, что девственность исключает материнство.

Урсус кротко поднял глаза.

— Я не говорил этого. Я только сказал, что материнство исключает девственность.

Минос задумался и пробормотал:

— В самом деле, это нечто прямо противоположное.

Это было одно и то же. Но первый удар был отражен.

Размышляя над ответом Урсуса, Минос погрузился в бездну собственного тупоумия, вследствие чего наступило молчание.

Официальный представитель истории, тот, которого Урсус мысленно назвал Радамантом, постарался прикрыть поражение Миноса, обратившись к Урсусу со следующими словами:

— Обвиняемый, всех ваших дерзостей и заблуждений не перечислить. Вы отрицали тот факт, что Фарсальская битва была проиграна потому, что Брут и Кассий встретили по дороге негра.

— Я говорил, — пролепетал Урсус, — что это объясняется также тем, что Цезарь был более талантливым полководцем.

Представитель истории сразу перешел к мифологии:

— Вы оправдывали низости Актеона.

— Я полагаю, — осторожно возразил Урсус, — что увидеть обнаженную женщину не позор для мужчины.

— И вы заблуждаетесь, — строго заметил судья.

Радамант опять вернулся к истории:

— В связи с несчастьями, постигшими конницу Митридата, вы оспаривали всеми признанные свойства некоторых трав и растений. Вы утверждали, что от травы securiduca у лошадей не могут отвалиться подковы.

— Простите, — ответил Урсус, — я только говорил, что подобным свойством обладает лишь трава sferra-cavallo. Я не отрицаю достоинств ни в одном растении.

И вполголоса прибавил:

— И ни в одной женщине.

Последними словами Урсус хотел доказать самому себе, что, невзирая на свою тревогу, он не обезоружен. Несмотря на владевший им страх, Урсус не терял присутствия духа.

— Я настаиваю на этом, — продолжал Радамант. — Вы заявили, что Сципион поступил глупо, когда, желая отворить ворота Карфагена, он прибегнул к траве Aethlopis, ибо, по вашему мнению, трава Aethlopis не обладает способностью взламывать замки.

— Я просто сказал, что он поступил бы лучше, если бы воспользовался травой Lunaria.

— Ну, это еще вопрос, — пробормотал Радамант, задетый в свою очередь.

И представитель истории умолк.

Представитель богословия Минос, придя в себя, снова стал допрашивать Урсуса. За это время он успел просмотреть тетрадь с заметками.

— Вы отнесли аурипигмент к мышьяковым соединениям и говорили, что аурипигмент может служить отравой. Библия отрицает это.

— Библия отрицает, — со вздохом возразил Урсус, — зато мышьяк доказывает.

Особа, которую Урсус мысленно называл Эаком и которая в качестве официального представителя медицины не проронила до сих пор ни слова, теперь вмешалась в разговор и, надменно полузакрыв глаза, с высоты своего величия поддержала Урсуса. Она изрекла:

— Ответ не глуп.

Урсус поблагодарил Эака самой льстивой улыбкой, на какую только был способен.

Минос сделал страшную гримасу.

— Продолжаю, — сказал он. — Отвечайте. Вы говорили, что неправда, будто василиск царствует над змеями под именем Кокатрикса.

— Ваше высокопреподобие, — промолвил Урсус, — я нисколько не хотел умалить славы василиска и даже утверждал, как нечто, не подлежащее сомнению, что у него человеческая голова.

— Допустим, — сурово возразил Минос, — но вы прибавили, что Пэрий видел одного василиска с головою сокола. Можете вы доказать это?

— С трудом, — ответил Урсус.

Здесь он почувствовал, что теряет почву под ногами.

Минос, воспользовавшись его замешательством, продолжал:

— Вы говорили, что еврей, перешедший в христианство, дурно пахнет.

— Но я прибавил, что христианин, перешедший в иудейство, издает зловоние.

Минос бросил взгляд на тетрадь с обличительными записями.

— Вы распространяете самые вздорные бредни. Вы говорили, будто Элиан видел, как слон писал притчи.