Рабиндранат Тагор - Гóра

Для Горы же зрелище страшного гнета невежества, апатии и нищеты, тяготевшего равно и над богатыми и над бедными, над людьми просвещенными и темными и на каждом шагу задерживавшего их движение вперед, было источником постоянных мучений.

Вскоре Мотилал получил из дому какое-то неприятное известие и распрощался со своими спутниками. С Горой теперь остался один Ромапоти.

Как-то раз молодые люди пришли в мусульманскую деревню, расположенную на берегу реки. В поисках крова они обошли все селение, но нашли в нем только один дом, в котором жил индуист. Это был сельский цирюльник. Он почтительно предложил брахманам гостеприимство, но, войдя к нему в дом, они увидели среди прочих обитателей мальчика-мусульманина, приемыша цирюльника. Это чрезвычайно возмутило правоверного Ромапоти. Да и Гора тоже начал было отчитывать старика за его отступничество от законов индуизма, но тот возразил ему:

— А какая же разница, господин? Мы говорим «хари», а они «аллах», только и всего.

Между тем солнце поднялось высоко и жгло немилосердно. Река была далеко, чтобы добраться до нее, нужно было долго идти по раскаленному песку. Ромапоти мучила жажда.

— Где бы достать питьевой воды, пригодной для правоверных индуистов? — обратился он к Горе.

Во дворе был небольшой колодец, но пить воду из колодца отступника-индуиста Ромапоти не мог и продолжал сидеть с потемневшим от жажды лицом.

— А есть ли родители у этого мальчика? — спросил Гора старика.

— Родители-то у него есть; и мать и отец живы, но можно считать, что он сирота.

— Как так? — удивился Гора.

Тут-то цирюльник и рассказал историю появления у них мальчика.

Владелец земли, на которой стояла их деревня, отдал ее в аренду под плантации индиго, и плантаторы-англичане вечно оспаривали право крестьян возделывать плодородную землю вдоль берега реки. Все другие деревни уже давно уступили плантаторам, и только гхошпурцы все еще сопротивлялись, не желая уходить с насиженных мест. Все здешние жители — мусульмане, и глава их общины Фарусардар никого не боялся. За время этой распри Фарусардара уже два раза сажали в тюрьму за сопротивление полиции, и он был доведен до такой нищеты, что семье его почти нечего было есть. Но он и слышать не хотел о том, чтобы покориться.

В этом году крестьяне успели снять первый урожай с плодородной наносной земли. Но недавно, месяца полтора назад, в деревню нагрянул англичанин-управляющий с бандой вооруженных дубинками людей и отобрал у крестьян весь урожай. Вот тогда-то, защищая своих односельчан, Фарусардар так ударил палкой управляющего по руке, что ее пришлось ампутировать. В этих краях и не слыхивали до сих пор о таких вещах…

С самого того дня полиция не перестает бушевать здесь. Полицейские совершают налеты то на одну, то на другую деревню, грабят, насилуют… спасения от них нет. Фарусардара и многих других бросили в тюрьму. Большинство жителей Гхошпура бежало. Особенно трудно семье Фару. Есть нечего, единственная одежда изорвалась в клочья, так что и на улицу показаться не в чем. Этот мальчик Гамиз — сын Фару, он всегда был привязан к жене цирюльника, называл ее «тетя». Ну и, конечно, узнав, что мальчик прямо с голоду помирает, она забрала его к себе.

Инспектор полиции со своим отрядом расположился в нескольких крошах от деревни. Никто не знает ни дня, ни часа, когда они могут нагрянуть в деревню и что они могут натворить здесь. Вчера, например, полицейские заявились к старому Назиму, соседу цирюльника. Шурин Назима пришел из другого округа навестить сестру. Полицейский инспектор увидел его и говорит: «А это что за драчун? Вишь, как грудь выпятил!» И ни с того ни с сего как хватит его дубинкой по лицу — разбил в кровь, вышиб зубы. Сестра увидела, что сделал этот зверь, бросилась к брату на помощь, но полицейские и ее избили. Прежде полицейские никогда не решались так бесчинствовать, но теперь, когда все здоровые мужчины или арестованы, или бежали из деревни, они знают, что могут безнаказанно расправляться со всеми, и окончательно распоясались. И никто не может сказать, долго ли они еще будут наводить ужас на всю округу…

Гора слушал рассказ цирюльника с напряженным вниманием. Ромапоти же, не в силах больше терпеть жажду, прервал старика на полуслове:

— А не живет ли тут поблизости кто-нибудь из индуистов?

— В конторе индиговой фабрики живет индуист — сборщик ренты, Мадхоб Чаттерджи. Это полтора кроша отсюда.

— А что он за человек? — спросил Гора.