Анри Мишо - Портрет А

Один западный философ, побывав в этих краях, ощутил внезапную тягу к пантеизму, {61} которую он объяснил здешней жарой и близостью джунглей, выдвинув таким образом свою гипотезу о глубинных корнях индуистской религии и философии. Это было неизбежно — при таком-то климате ну как не сделаться пантеистом?

Если бы этому писателю довелось побывать на берегах рек Мараньон или Напо, что в верховьях Амазонки, {62} где тоже весьма жарко и где есть настоящие джунгли, он бы, я думаю, немало удивился, обнаружив, что тамошние обитатели веселы, бодры, хладнокровны, у них ясный ум и ни малейшей склонности к пантеизму.

Кстати, Индия не слишком жаркая страна, есть под душем там не приходится. Четыре месяца в году вообще стоит холодная погода. Зимой, совершая омовения в верховьях Ганга, индусы дрожат. В Дели все кашляют. Директор коллежа Дюплеи в Чандернагоре ходит в пальто.

Что же касается джунглей, то индусы — отцы многодетных семейств — не могут позволить себе такую роскошь. От джунглей осталось всего ничего. Их место заняли поля и рисовые плантации.

На севере страны деревья попадаются редко, они высокие, растут друг от друга поодаль, у них густые и пышные кроны в форме зонтика. Они придают сельской местности величавое спокойствие.

Пожалуй, дело здесь не в жаре, а скорее во вспышках голода (а если в летнее время дождь запаздывает, голод неизбежен), в бесчисленных болезнях и змеиных укусах — все это наложило свой отпечаток на индусов, и тут не обязательно склонность к пантеизму, а что-то сродни ощущению, какое бывает у моряка в море, и еще — неверие в свои силы.

Однако некоторые местные народности, причем из самых древних, как, например, санталы, {63} совершенно лишены этих свойственных индусам черт. Природа повлияла на них совсем по-другому: они живые, милые, непринужденные люди, и религия брахманизма, которую исповедуют практически все, кто живет вокруг, их не привлекает.

Нет, не джунгли порождают тигра — это сам тигр предпочитает жить именно там. Но бывает, что он селится и в горах, а там как раз холодно.

Вероятно, каждый народ заселяет местности определенного типа, хотя мог бы безбедно жить и во многих других местах.

Португальцы предпочитают равнины (Португалия, Бразилия), испанцы — высокогорные плато (Мексика, Перу, Эквадор, Чили, Венесуэла и пр.). Арабу легче быть самим собой в пустыне (Аравийский полуостров, Египет и пр.). А кактусы (растущие на плато и в пампасах Южной Америки) — самые жесткие и неподатливые растения на свете, как и индейцы, которые обитают в тех местах.

Большинство деревьев в Италии растут лучше, чем во Франции. Начиная с Турина разница уже бросается в глаза. Кроны каштанов в Брюсселе гуще, чем в Париже, там они куда менее пышные — да и вся остальная растительность парижского региона немного уступает брюссельской. Следует ли из этого, что бельгийцам больше нравится, когда у каштанов добротные мясистые листья, а не ажурные? Что именно по этой причине они и предпочитают жить в Бельгии?

Что благодаря созерцанию этой буйной растительности и натура у них стала… чуть менее тонкой, грубее скроенной?

Можно ли сказать, что поскольку их вспаивает та же земля, что и эти растения, окружает такой же уровень влажности, овевает тот же ветер, та же природная энергия, поскольку они, наконец, питаются плодами этой земли, то они и сами сделались немного похожими на все, что их окружает?

Что из-за повышенной влажности у здешних жителей за долгие годы так развились носовые пазухи, что им тяжело даются поездки, например, в засушливый Прованс или в африканские пустыни, где воздух еще суше, — потому что им там трудно дышать?

Нет, в подобных рассуждениях толку мало, интересных объяснений надо искать где-то совсем в другом месте.

Индия поет, вот что важно, Индия поет. Поют всюду: от Цейлона до Гималаев. Нечто яркое и неизменное сопровождает здешних жителей, пение их не отпускает.

Может ли человек быть таким уж несчастным, когда поет? Нет, той леденящей безнадежности, которая вообще-то бывает на свете, здесь не встретишь. Той самой безнадежности, которой нет ни конца, ни края и которая встречается только в наших краях.

Азиаты — по природе своей студенты. У китайцев повсюду экзамены. Сановники любого уровня держат экзамены.

Азиаты умеют впитывать, принимать на веру, они склонны к ученичеству. В Сантиникетане в Бенгалии я был на лекции об одном ведическом тексте. Хорошая лекция, но ничего необыкновенного в ней не было. Студенты же сидели навострив уши, готовые принять на веру все, что бы им ни сообщили. Меня подмывало сказать им что-нибудь обидное.