Ясунури Кавабата - РАССКАЗЫ НА ЛАДОНИ

Автомобиль догоняет девушку. Харуёси выпрыгивает на мостовую.

— Госпожа Коматиё! Зонтика у меня нет, но, может, в машину пожалуете?

— Ну что ж, пожалуй.

Она садится, но такси не трогается с места.

— Почему не едем?

— Ждать не будем?

Девушка заливается краской. Харуёси рвёт с места.

— Я вас с другой стороны улицы приметил.

— Неужели?

— Думаю, замочит младенца, вот и подъехал.

— Давай я слезу.

— О чём это вы?

— Понимаешь, приходится младенца прятать. Артистам дети не положены. Я всегда сначала чуть подальше от парка отойду, а потом мы вместе возвращаемся.

— С кем, с нянькой? Ей, наверное, уже за сорок будет.

— У неё такое условие было — только на полный день. А у меня денег столько ей платить нет. Мне нужна нянька только на выступления. Нет ли у тебя кого-нибудь на примете?

— Чтобы сдавать ей ребёнка на это время, так?

— Знаешь, как тяжело. Я как голосом повыше возьму, молоко так и закапает. Конечно, напряжёшься там внутри вся. От молока вся мокрая. И одежда пачкается.

— Ладно, поищу няньку. Здесь вокруг по саду столько дамочек целый день болтается. Всё равно им делать нечего.

— Да уж постарайся, пожалуйста.

Киоски и прилавки. Толпятся люди. Главная аллея парка. На лужайке, окружённой задами киосков — пятеро мужчин. С ними — две девочки. Или девушки?

Если встать на цыпочки и окинуть взглядом пространство за киосками, увидишь их жизнь. Впрочем, что там увидишь? Кто-то прислонился к дереву, кто-то сидит на земле. Слоняются по закусочным театриков, выпрашивают объедки. Других занятий у них нет.

А покупатели этих киосков… Нет, это не зрители зала на 1200 мест. Но это и не те «ящерицы», что лежат возле сцены и знают про жизнь, что идёт за киосками.

Им становятся известны запахи и позанятнее, чем аромат пудры.

Вот от этой девочки исходит запах вовсе не театральной пудры. Она не роняет благоуханной цветочной пыльцы, подобно танцовщице. Она пахнет землёй. Эта земля ещё не превратилась в грязь — девочка стала бродяжкой слишком недавно. Рукава её вполне приличного кимоно только-только тронуты ночными росами. Пояс — ещё не потерял первоначальной желтизны. Коса до плеч.

В толпе нет людей более одиноких, чем эти мужчины и девочки.

Вот с одной из таких девочек и отправился Харуёси, чтобы надышаться пудрой, сыпящейся с юных танцовщиц. Посреди воплей джаза девочка заснула.

— Что, так спать хочется?

— Угу.

— Хочешь, я отведу тебя в такое место, где ты сможешь как следует выспаться?

— Неужели в гостиницу отведёшь?

Харуёси положил её спать в своём автомобиле.

— И почему ты отсюда не сбежишь?

— А как я, по-твоему, это сделаю?

— А чем ты занимаешься?

— Днём ничего не делаю. А твоя машина всегда здесь стоит? Можно я к тебе буду спать приходить?

— А ты хотела бы стать такими же, как эти танцовщицы?

— А чем это лучше?

Эту-то девочку Харуёси и определил в няньки к Коматиё.

Коматиё отправилась на гастроли. Девочка, на которую был оставлен ребёнок, пришла к Харуёси в слезах. Она вспомнила, что умеет плакать. Она уже так привыкла быть одной, а тут ребёнок заставил её вернуться к жизни.

Что мог предложить ей в утешение Харуёси? Только посадить в свой автомобиль и покружить по улицам. Но ему вскоре пришлось вспомнить, что бензин на исходе. Он остановился у заправки возле железнодорожного моста. Она была похожа на жёлтый ящик. Продавщица была накрашена. Позади ящика был каменный забор, а за забором — плоское пространство асфальта, под которым хранился бензин.

«У тебя деньги-то есть?» — шёпотом спросил он девочку. Она мотнула головой. Тогда он почесал в затылке и зашёл на заправку.

— Слышь, сестричка, может, отольёшь в долг немного?

— О чём ты? Если б я тебя знала, тогда другое дело. А ты даже не взрослый. И вообще, у нас здесь как в телефонной будке: опустил монетку, тогда и разговаривай.

— Ну и что мне теперь делать?

— Есть здесь один нехороший человек. Вот у него и попроси.

«Ну что, пойдём попросим?» — спросил Харуёси.

По возвращении на бензоколонку девочка заплатила за бензин.

Огни парка Уэно уже погасли, они были вдвоём в машине с потушенными фарами. Именно тогда их и застукал полицейский.

Старенький «фордик» Харуёси рассыпался на части. А ту девушку, что гнездилась в парке, у него отобрали. Так случается в мире мужчин.

Девушка очутилась в колонии для малолетних. Водитель стал учеником у комика.