ПОЛ БОУЛЗ - Избранные рассказы

И всегда, стоило упасть первым дождям, он объявлял друзьям, что уезжает за границу. После этого тайно покидал город, не позволяя никому себя провожать. Такой распорядок жизни приводил его в восторг — если удача не изменит, он сможет жить так и дальше. Он предполагал, что Аллах не возражает, что он притворяется одним из Его святых безумцев. А деньги — просто награда за то, что он дает людям возможность подавать милостыню.

Однажды зимой к власти пришло новое правительство и распорядилось прогнать с улиц всех нищих. Он обсудил это с друзьями — все считали это прекрасным решением. Он с ними соглашался, однако ночью новость не дала ему заснуть. Вернуться, рискуя всем просто потому, что ему нравится этим заниматься, — об этом не могло быть и речи. Скрепя сердце, он решил провести лето дома.

И только когда прошли первые недели весны, он осознал, как дорого это ему — уезжать прекрасной звездной ночью на автобусе в другой город, и какое облегчение он испытывает всякий раз, когда может забыть обо всем на свете и жить как Сиди Рахал. Теперь он начал понимать, что его жизнь здесь, дома, была в удовольствие лишь потому, что он знал: наступит миг, и он оставит ее ради иной жизни.

Когда пришла жара, ему стало совсем неспокойно. Он скучал, он потерял аппетит. Друзья, заметив в нем такую перемену, советовали отправиться в путешествие, как он это делал обычно. Они говорили, что известны случаи, когда люди умирают, изменив своей привычке. И снова лежал он ночами без сна, пока все же не решил втайне вернуться. И только решение было принято, как ему сразу полегчало на душе. Будто раньше он спал, а сейчас неожиданно проснулся. Он сообщил друзьям, что едет за границу.

Той же ночью он запер дом и сел в автобус. На следующий день — радостно прошагал по улицам к своему любимому месту у мечети. Прохожие смотрели на него и замечали друг другу: Он все-таки опять вернулся. Видишь?

Он просидел там спокойно весь день, собирая деньги. Под вечер, поскольку погода стояла жаркая, он направился за городские ворота к реке, чтобы искупаться. Раздеваясь за олеандровыми кустами, он поднял голову и увидел, что к нему по берегу спускаются трое полицейских. Не дожидаясь их, он подхватил туфли, набросил на плечи джеллабу и побежал. Иногда он шлепал прямо по воде, иногда поскальзывался в грязи и падал. Полицейские что-то кричали ему. Гнались они за ним недолго, потому что ослабели от хохота. Не зная этого, он все бежал и бежал вдоль реки, пока не сбилось дыхание и не пришлось остановиться. Он надел джеллабу и туфли и подумал: в такой одежде в город вернуться я не могу, в другие города — тоже. Дальше он пошел уже медленнее. Когда настал вечер, он проголодался, но вокруг не было ни людей, ни домов. Спал он под деревом, укрывшись одной лишь рваной джеллабой.

На следующее утро голод усилился. Он встал, вымылся в реке и пошел дальше. Весь день шел он под палящим солнцем. Под вечер сел отдохнуть. Попил немного воды из реки и огляделся. На холме у него за спиной стояла полуразрушенная усыпальница.

Отдохнув, он поднялся к строению. Внутри, в центре большой комнаты под куполом, была гробница. Он сел и прислушался. Кукарекали петухи, изредка доносился собачий лай. Он представил, как бежит к деревне и кричит первому встречному: Дайте же мне кусок хлеба во имя любви к Мулаю Абделькадеру! Он закрыл глаза.

Проснулся он в сумерках. У входа кучкой стояли мальчишки и смотрели на него. Заметив, что он открыл глаза, они засмеялись и стали пихаться локтями. Затем один швырнул внутрь сухую корку хлеба, и она упала рядом с ним. Вскоре все они монотонно заголосили: Он ест хлеб! Он ест хлеб! Они некоторое время поиграли в эту игру, бросая ему вместе с корками комья земли и даже вырванные с корнем растения. На лицах их читались изумление, злоба и презрение, но сквозь все эти изменчивые чувства пробивался неумолимый блеск собственничества. Он вспомнил о старом медждубе, и его охватила дрожь. Вдруг мальчишки пропали. Он услышал вдалеке несколько пронзительных криков, и они побежали наперегонки к деревне.

Хлеб немного подкрепил его. Он уснул на том же месте, а еще до рассвета вновь отправился вдоль реки, благодаря Аллаха за то, что позволил ему обойти деревню незамеченным. Он понял, что раньше дети убегали от него только потому, что знали: он для них не готов, они пока не могут присвоить его. Чем больше он думал об этом, тем более страстно надеялся никогда не узнать, каково быть подлинным медждубом.