Бертольт Брехт - Добрый человек из Сычуани

Шен Де (медленно подходит и садится под деревом). Почему вы решились на это?

Сун.Хочешь знать? Ну, так я скажу, чтобы только отделаться от тебя. (Пауза.) Ты знаешь, что такое летчик?

Шен Де.Да, в чайном домике я видела летчиков.

Сун.Нет, ты не видела их. А если видела, то пустобрехов и дураков в кожаных колпаках, у которых нет слуха для мотора и чувств для машины. Попадает такой тип в ящик, потому что у него есть чем подмазать управляющего ангаром. Скажи такому: дай твоему ящику упасть с высоты двух тысяч футов сквозь облака, а потом поймай его одним нажимом рычага, и он ответит: этого нет в договоре. Кто не умеет посадить на землю самолет, точно это его собственный зад, тот не летчик, а болтун. А я летчик. И все-таки самый большой дурак на свете — это я сам, потому что я прочел в пекинской школе все книги о полетах. Одну лишь страницу одной только книги я не прочел, а на этой странице было написано, что летчики больше не нужны. Итак, я летчик без самолета, почтовый летчик без почты. Да что там — разве ты можешь понять.

Шен Де.Думаю, все-таки могу.

Сун.Нет, раз я говорю тебе, что ты не можешь понять, значит, не можешь.

Шен Де (смеясь и плача). В детстве у нас был журавль со сломанным крылом. Он был ласковый, терпеливо переносил наши шалости, важно шествовал с нами и только кричал, чтоб мы не перегоняли его. Но осенью и весной, когда над деревней тянулись большие стаи, он терял покой, и я хорошо понимала его.

Сун.Не реви.

Шен Де.Нет.

Сун.Это портит цвет лица.

Шен Де.Я уже перестала. (Вытирает рукавом слезы.)

Сун (прислонясь к дереву, но не поворачиваясь к Шен Де, протягивает руку и трогает ее лицо). Ты даже не умеешь как следует вытереть лицо. (Вытирает ей лицо носовым платком. Пауза.) Раз ты пристаешь, чтоб я не повесился, открой же по крайней мере рот.

Шен Де.Что мне сказать?

Сун.Почему, собственно, ты вздумала вынуть меня из петли, сестра?

Шен Де.Я испугалась. Вы, наверно, пошли на это, потому что вечер такой хмурый. (Публике.)

Сун.Расскажи о себе.

Шен Де.О чем? У меня есть маленькая лавка.

Сун (насмешливо). Ну да? Ты ни за кем не охотишься, у тебя есть лавка!

Шен Де (решительно). У меня есть лавка, но прежде я была гулящей.

Сун.Лавку тебе, видно, подарили боги?

Шен Де.Да.

Сун.В один прекрасный вечер они появились и сказали: вот тебе деньги.

Шен Де (с тихим смехом). В одно прекрасное утро.

Сун.Нельзя сказать, чтобы с тобой было весело.

Шен Де (после паузы). Я умею немного играть на цитре и передразнивать людей. (Говорит низким голосом почтенного человека.) «Нет, как вам это нравится, я, кажется, забыл свой кошелек!» Но потом я получила лавку. Тогда я первым делом подарила цитру. Теперь, сказала я себе, я могу быть как истукан, теперь это не нужно!

Сун.Но сейчас ты выходишь замуж? За того, в чайном домике, на пруду.

Шен Демолчит.

А что ты, в сущности, знаешь о любви?

Шен Де.Все.

Сун.Ничего, сестра. Ты скажешь, что тебе было хорошо?

Шен Де.Нет.

Сун (не поворачиваясь, гладит ее по лицу). А так хорошо?

Шен Де.Да.

Сун.Я вижу, тебе немного надо. Ну что это за город!

Шен Де.У вас нет друзей?

Сун.Целая куча, но ни одного, у которого хватило бы терпения выслушать, что я все еще без работы. Они делают при этом такое лицо, словно им говорят, что в море еще осталась вода. А у тебя разве есть друг?

Шен Де (нерешительно). Двоюродный брат.

Сун.Тогда остерегайся его.

Шен Де.Он был здесь один-единственный раз. Теперь он ушел и никогда больше не вернется. Но почему такая безнадежность? Есть поговорка: говорить без надежды — значит говорить зло.

Сун.Ну, ну — дальше! Все-таки человеческий голос.