Array Array - Вильгельм Телль

Колени гнутся, и рука дрожит...

Телль (опуская лук)

В глазах мутится!

Женщины

Милостивый Боже!

Телль (ландфохту)

Не буду я стрелять — вот грудь моя!

(Обнажает грудь.)

Пронзить ее велите вашей страже!

Геслер

Не жизнь твоя, но выстрел твой мне нужен...

Ты духом тверд. На все готов дерзать!

Отлично ты владеешь самострелом.

За руль берешься, не страшась грозы.

Спасай теперь себя... спаситель всех!

Телль стоит, и по всему видно, что он испытывает страшную внутреннюю борьбу. Руки его дрожат,

блуждающий взор то обращен на ландфохта, то устремлен к небу. Вдруг он хватает свой колчан,

выдергивает оттуда еще одну стрелу и прячет ее за пазуху.

Геслер следит за всеми его движениями.

Вальтер Телль (под липой)

Стреляй, отец! Я не боюсь!

Телль

Что ж, надо!

(Овладевает собой и начинает

целиться.)

Руденц

(все время стоявший в напряженном

ожидании и с трудом сдерживавший

себя, выступает вперед)

Довольно, фохт! Прошу вас, прекратите...

Все это было только испытаньем...

Вы своего добились... Но суровость

Излишняя вредит разумной цели:

Натянутый сверх меры — треснет лук.

Геслер

Прошу молчать!

Руденц

Нет! Буду говорить!

Честь Габсбургов священна для меня.

Но ненависть легко снискать насильем,

А этого не хочет император...

Жестокости такой не заслужил

Народ мой, нет у вас на это права.

Геслер

Как смеете вы!

Руденц

Долго я молчал,

Бесчинства над народом наблюдая;

Я закрывал на все свои глаза

И заглушал в своей груди страданья,

Скорбь гневом переполненного сердца.

Но долее молчать изменой было б

И Габсбургам и родине моей.

Берта

(бросаясь между ландфохтом

и Руденцом)

Он только злее разъярится, Руденц!

Руденц

Я свой народ покинул, от родных

Отрекся. И естественные узы

Я разорвал, чтоб только к вам примкнуть...

Я думал благу общему помочь,

Монарха власть в моей стране усилив.

Теперь повязка с глаз моих упала,

И в ужасе над бездной я стою.

Я верил вам — и был обманут вами.

Вы сердце честное опутали... И я

С благою целью мой народ губил.

Геслер

И ты дерзишь так нагло господину?

Руденц

Мой господин не вы, а император...

Свободен я, и рыцарская доблесть

Моя нисколько вашей не уступит.

Во имя императора вы здесь,

И хоть позорите вы это имя,

Я чту его, иначе бы перчатку

Я бросил вам, потребовав к ответу.

Что ж, дайте знак своей охране... я

Не безоружен, как они...

(Указывая на народ.)

Со мной

Мой добрый меч, пусть...

Штауффахер (кричит)

Яблоко упало!

Пока всеобщее внимание было привлечено к ландфохту и Руденцу, между которыми стояла Берта,

Телль пустил стрелу.

Рёссельман

А мальчик жив!

Голоса

Телль в яблоко попал!

Вальтер Фюрст, слабея, готов упасть, но Берта его поддерживает.

Геслер (пораженный)

Как, он стрелял? Неужто? Вот безумец!

Берта

Ребенок жив!

(Вальтеру Фюрсту.)

Опомнитесь, отец!

Вальтер Телль (подбегая с яблоком)

Вот яблоко, отец... Ведь я сказал:

Ты сына своего не можешь ранить!

Телль стоит, подавшись вперед, как бы устремившись за полетом стре­лы.

Самострел выпадает у него из рук. Увидя подбегающего к нему сына, он бросается к нему с распростертыми объятиями и с жаром прижима­ет его к сердцу; ноги его подкашиваются, и он падает без сил. Все рас­троганы.

Берта

Благое небо!

Вальтер Фюрст (зятю и внуку)

Дети мои, дети!

Штауффахер

Хвала тебе, Господь!

Лёйтхольд

Вот это выстрел!

О нем вовек преданья не умолкнут.

Рудольф Гаррас

Рассказывать про выстрел Телля будут,

Пока стоят твердыни этих гор.

(Подает ландфохту яблоко.)

Геслер

Он в сердцевину яблока попал!

Да, выстрел меткий, надобно признаться.

Рёссельман

Хорош был выстрел. Но беда тому,

Кто милость Бога дерзко искушает!

Штауффахер

Опомнитесь и встаньте, Телль. Свободу

Вы мужеством добыли. Дома ждут вас.

Рёссельман

Вы к матери скорей ведите сына!

Хотят увести его.

Геслер