Михаил Чулков - Пересмешник, или Славенские сказки

— Давно ли этот истукан поставлен у кровати?

После чего вся ночь прошла в язвительных мне насмешках, и при мне происходили любовные действия. Разум мой досадовал, но члены мои не имели движения, тогда мысленно просил я богов или отвратить сие несчастие, или лишить меня жизни. Просьба моя была напрасна, и глас мой бессмертными не услышан. Поутру они расстались, а я остался с моею нечувствительностию на том же месте.

Спустя несколько времени после полуден услышал я плачевные голоса и отчаянные рыдания во всем моем государстве. Влегон, прияв на себя мой вид, ездил в сенат и подписал смерть всем знатным, окружающим княжескую особу боярам, и в сие-то время производилась им казнь. Воинству моему приказано было выступить из города на сие место, где невидимая сила поразила всех их острием меча, и, словом, в одну неделю во всем городе не стало ни одного мужчины После чего приведен я был на сие место, и тут снята голова моя со всем ее понятием и живостию с моего тела, которое ты видишь подле меня; и тому уже пятый год, как я пребываю на сем полумертвом одре.

Когда я был веден на казнь, то шествие мое было таким образом. Наперед шли десять человек, но все это были духи в белых одеждах и в таких точно, как представились мне иностранцы, и все, сколько я их ни видел, были в одинаковом платье. Сии десять играли на трубах; за ними следовали шестеро, имевшие на долгих древках по скелету, а за сими выступали двое, несущие на древках земной шар, от половины которого и до другой сделан был круг из звезд проницательного и блестящего камня на шаре; в середине звездного круга стоял кумир Перунов. Перун — начальнейший славенский бог; оного признавали производителем грома, молнии, дождя, облаков и всех небесных действий; стан его вырезан был искусно из дерева, голову имел серебряную, уши золотые, ноги железные, в руках держал камень, украшенный рубинами и карбункулом, наподобие пылающего перуна. Огонь горел пред ним непрестанно. из чистого металла, который образ взят был из Перунова храма, за ним вели двух белых волов, украшенных цветами. Потом по сторонам дороги следовали два великие коня, имевшие вместо шеи грудь, руки и голову человеческую. Сии животные у славян называлися полканами, что у греков кентавры.; у каждого на спине лежал конец не весьма возвышенной радуги, на которой любезная моя супруга и Влегон в блестящих венцах и златой одежде сидели; за ними шествовал я, поддерживан двумя духами, и предо мною и позади несли по два зажженные пламенника; потом все жены шли по две рядом, и у каждой по стороне шел белоодеянный дух.

Тогда познал я, что не одна жена моя изменница, но что все мое государство сообщалось с духами, и для сего-то истребили они всех мужчин, из коих я был последний. По принесении жертвы Перуну, во время которой, положа проклятие на всех нас, сделали заклинание, чтоб не терпеть в плененном моем городе ни одного мужчины. После сего отняли мою голову и с великим презрением бросили на сем месте.

Силослав, выслушав сие, сожалел о его судьбине и потом спрашивал у него, как он может войти в его владение, но Роксолан заклинал его и говорил, чтобы он не отважился самопроизвольно идти на свою погибель. Однако ж Силослав не пременил своего намерения и, простясь до возвращения с Роксоланом, предприял путь в обитание бесплотных любовников с телесными прелестницами.

Во время полуден расстался он с ним и на другой день в самое то же время достиг до его города. Он подходил к нему с той стороны, с которой находилось в мраморных и пологих берегах не весьма малое озеро, посередине коего удивительным искусством сделан был остров. Оный не касался воды, хотя и казалось, что четыре плавающие дельфина держали его на спинах своих. На берегу по четырем сторонам озера стояли неописанной величины четыре истукана, которые как будто бы под тяжким бременем нагнулись и имели чрез спины на плечах железные цепи, и, казалось, как бы они тащили что-нибудь из воды. На сих цепях висел тот остров; посередине его находилось небольшое, однако великолепное здание из чистого и блестящего хрусталя; мелкая резьба и частые сгибы делали при солнце вид блестящей планеты. Кругом оного осажено было лавровыми деревьями и истуканами из такого ж, как и здание, состава.

Силослав очень долгое время на него смотрел и искал способа подойти к нему, только найти не мог. Он обходил кругом сие озеро; и когда обошел на ту сторону, которая была к городу, увидал прекрасное и увеселительное место, на коем стояли порядком миртовые, лавровые и кипарисные деревья, которые простирались до самых городских ворот; они делали из себя вид такой прекрасной пустыни, где бы и сами боги почли за увеселение пребывать. Силослав поспешил достигнуть в середину оного, где надеялся найти что-нибудь больше еще достойного любопытства.