Афанасий Фет: Собрание стихотворений

И на учителя безжалостные руки,

Палач всемирный, подымал.

Законность измерял ты силою великой - Что ж сиротливо так безмолвствуешь теперь?

Ты сам, бездушный Рим, пал жертвой силы дикой, Как устаревший хищный зверь.

И вот растерзаны блестящие одежды,

В тумане утреннем развалина молчит,

И трупа буйного, жестокого невежды

Слезой камена не почтит. ‹Между 1856 и 1858›

Пойду навстречу к ним знакомою тропою.

Какою нежною, янтарною зарею

Сияют небеса, нетленные, как рай.

Далеко выгнулся земли померкший край,

Прохлада вечера и дышит и не дышит

И колос зреющий едва-едва колышет.

Нет, дальше не пойду: под сению дубов Всю ночь, всю эту ночь я просидеть готов, Смотря в лицо зари иль вдоль дороги серой…

Какою молодой и безграничной верой

Опять душа полна! Как в этой тишине Всем, всем, что жизнь дала, довольная вполне, Иного уж она не требует удела.

Собака верная у ног моих присела

И, ухо чуткое насторожив слегка,

Глядит на медленно ползущего жука.

Иль мне послышалось? - В подобные мгновенья Вдали колеблются и звуки, и виденья.

Нет, точно - издали доходит до меня

Нетерпеливый шаг знакомого коня. ‹1859›

Старые письма

Давно забытые, под легким слоем пыли,

Черты заветные, вы вновь передо мной И в час душевных мук мгновенно воскресили Всё, что давно-давно утрачено душой.

Горя огнем стыда, опять встречают взоры

Одну доверчивость, надежду и любовь,

И задушевных слов поблекшие узоры

От сердца моего к ланитам гонят кровь.

Я вами осужден, свидетели немые

Весны души моей и сумрачной зимы.

Вы те же светлые, святые, молодые,

Как в тот ужасный час, когда прощались мы.

А я доверился предательскому звуку - Как будто вне любви есть в мире что-нибудь! -

Я дерзко оттолкнул писавшую вас руку, Я осудил себя на вечную разлуку И с холодом в груди пустился в дальний путь.

Зачем же с прежнею улыбкой умиленья Шептать мне о любви, глядеть в мои глаза?

Души не воскресит и голос всепрощенья,

Не смоет этих строк и жгучая слеза. ‹1859›

О нет, не стану звать утраченную радость, Напрасно горячить скудеющую кровь;

Не стану кликать вновь забывчивую младость И спутницу ее безумную любовь.

Без ропота иду навстречу вечной власти,

Молитву затвердя горячую одну:

Пусть тот осенний ветр мои погасит страсти, Что каждый день с чела роняет седину.

Пускай с души больной, борьбою утомленной, Без грохота спадет тоскливой жизни цепь,

И пусть очнусь вдали, где к речке безыменной От голубых холмов бежит немая степь,

Где с дикой яблонью убором спорит слива, Где тучка чуть ползет, воздушна и светла,

Где дремлет над водой поникнувшая ива И вечером, жужжа, к улью летит пчела.

Быть может - вечно вдаль с надеждой смотрят очи! - Там ждет меня друзей лелеющий союз,

С сердцами чистыми, как месяц полуночи, С душою чуткою, как песни вещих муз.

Там наконец я всё, чего душа алкала,

Ждала, надеялась, на склоне лет найду

И с лона тихого земного идеала

На лоно вечности с улыбкой перейду. ‹1857›

Окна в решетках, и сумрачны лица,

Злоба глядит ненавистно на брата;

Я признаю твои стены, темница, -

Юности пир ликовал здесь когда-то.

Что ж там мелькнуло красою нетленной?

Ах, то цветок мой весенний, любимый!

Как уцелел ты, засохший, смиренный,

Тут, под ногами толпы нелюдимой?

Радость сияла, чиста безупречно,

В час, как тебя обронила невеста.

Нет, не покину тебя бессердечно,

Здесь, у меня на груди тебе место. ‹1882›

Не первый год у этих мест

Я в час вечерний проезжаю,

И каждый раз гляжу окрест,

И над березами встречаю

Всё тот же золоченый крест.

Среди зеленой густоты

Карнизов обветшалых пятна,

Внизу могилы и кресты,

И мне - мне кажется понятно,

Что шепчут куполу листы.

Еще колеблясь и дыша

Над дорогими мертвецами,

Стремлюсь куда-то, вдаль спеша,

Но встречу с тихими гробами

Смиренно празднует душа. ‹1864›

Томительно-призывно и напрасно

Твой чистый луч передо мной горел;

Немой восторг будил он самовластно,

Но сумрака кругом не одолел.

Пускай клянут, волнуяся и споря,

Пусть говорят: то бред души больной;

Но я иду по шаткой пене моря

Отважною, нетонущей ногой.

Я пронесу твой свет чрез жизнь земную;

Он мой - и с ним двойное бытие

Вручила ты, и я - я торжествую

Хотя на миг бессмертие твое. ‹1871›