Торнтон Уайлдер - К небу мой путь

В этот момент Марджи Мак-Кой подскочила и закричала как сумасшедшая:

— Ремус, заставишь ты его замолчать или нет? О Боже, кончится это когда-нибудь или нет? Сдается мне, мы уже битый час обсасываем его теорию. Сейчас же смени тему! Я сойду с ума. А ну-ка выпей еще! Не-е-ет! Не такими птичьими глотками!

Браш выпил все и тут же встал.

— Мне, кажется, лучше уйти, — сказал он. — Мне надо ехать в Кэмп-Морган; поезд будет в два часа. Благодарю, что позволили навестить вас.

В смущении он остановился посреди комнаты, ожидая, не захочет ли миссис Мак-Кой попрощаться с ним за руку. Она поднялась и прошествовала к двери, при каждом шаге раскачивая бедрами. Она прислонилась к стене у двери. Двое мужчин с легким трепетом смотрели на нее.

— А теперь слушай. Слушай, что я тебе скажу! — многозначительно произнесла она. — Я заболела из-за тебя! И где же они теперь, твои теории и твои идеи? А? Нигде! Вот то-то! Живи, детка, живи! Что из всех нас, сукиных сынов, получится, если мы будем то и дело останавливаться и рассусоливать каждый свой шаг? Вымрем как вид, к чертовой матери!

Браш в раздумье взглянул на нее, глубокие морщины избороздили его лоб. Он произнес негромко:

— Ну, я-то, кажется, пока еще живой.

К изумлению обоих мужчин, она вдруг положила руку ему на плечо.

— Я имела в виду: посмотри вокруг. Мы все скоро вымрем. Если будем думать, что ничего не изменить. Если ты так думаешь, то ты вдвое гнуснее, чем просто голубой.

— Я не голубой, — обиделся Браш.

Миссис Мак-Кой с сердитым видом вернулась к столу и вынула из пачки новую сигарету.

— Ох, убирайся прочь! — сказала она.

Блоджет вышел следом за Брашем в холл.

— Я просто хотел попрощаться с ней за руку, — пожал плечами Браш.

— Не принимай близко к сердцу, дружище, — сказал Блоджет удрученно. — Она всегда себя так ведет при первом знакомстве. Она покажется тебе совсем другой, когда ты узнаешь ее поближе.

Браш медленно побрел к себе в номер. Перед тем как собрать вещи, он постоял у окна, глядя на проливной дождь за стеклом.

— Я слишком много говорю, — пробормотал он. — Надо следить за собой. Я говорю чертовски много.

Отдых в Кэмп-Морган. Ночные кошмары Дика Робертса. Обед с Миссисипи Кори

Путешествие Браша в Кэмп-Морган было вызвано телеграммой, которую он получил в Оклахоме. Телеграмма, посланная его начальником, гласила: «Судья озере Морган-Кэмп устроить Гутенберг Альдус Кэкстон смазать ему лыжи пределах Эйнштейн». Это сообщение вовсе не было столь непонятным, как могло показаться на первый взгляд. Просто отправитель был весьма жизнерадостным человеком и подписывал свои служебные распоряжения самыми невероятными, по его мнению, именами. «Судья озере Морган-Кэмп» означало, что член Палаты судья Кори, получивший свою должность по наследству от отца, проводил уик-энд на озере Морган-Чатаука, на базе отдыха под Морганвилем, штат Оклахома. Судья Кори был наиболее влиятельным членом Комитета по образованию в парламенте, выбор учебников для системы публичных школ полностью зависел от него. «Устроить Гутенберг Альдус Кэкстон» означало, что Браш должен уговорить его дать рекомендации определенным учебникам, которые выпускает их издательство. Имена великих первопечатников обозначали каулькинсовский учебник алгебры для начальных классов, «Les Premiers Pas» [4] «Первые шаги» (франц.). мадемуазель Дефонтен и «Армию Цезаря» профессора Грабба. «Смазать ему лыжи» имело отношение к продолжавшейся шутке между начальником и Брашем — шутке, солью которой был намек на взяточничество среди членов Палаты. Эта фраза означала, что Брашу даются полномочия предложить судье Кори пост почетного члена Совета директоров в Ассоциации учреждений среднего образования. Данный пост приносил лицу, его занимающему, семьсот долларов ежегодно. Эта шутка давно уже потеряла для Браша свою прелесть, но начальник настаивал на том, что конкурирующие издательства вовсю практикуют подобные методы, предлагая некоторым членам парламента посты в консультативных советах начального и среднего образования, приносящие до тысячи долларов в год. Браш считал, что «Каулькинс и компания» не должны придерживаться такой стратегии, и кроме того, он не мог себе представить, как завязать разговор, который должен привести к подобному предложению. Что же касается его самого, то он был в состоянии положить свои учебники перед миллионами школьников и без этих сомнительных фокусов, поэтому его высоко ценили в руководстве фирмы, и особенно, как он считал, за его эксцентричность.