Ихара Сайкаку - Рассказы из всех провинций

— Считай, что она твоя! — отвечали безрассудные молодцы. — Давайте же переоденемся, чтобы нас не узнали!

Каждый нацепил на голову повязку, закрыл лицо, и все вместе они отправились к хижине, где заночевал Унэмэ. «Эй, хозяин, требуются носильщики!» — подойдя к воротам, закричали они что было мочи. Хозяин выбежал, его схватили, прижали, связали его и всех, кто находился в хижине, и, осветив ее искрой, высеченной огнивом, отыскали женщину. Всячески надругавшись над нею, они убежали.

Что поделаешь с нежданно нагрянувшей бедой! Едва дождавшись рассвета, пострадавшие тотчас же подали жалобу правителю.

— Странно, что ничего у вас не похищено, — изволил сказать правитель, — однако, поскольку никого из этих людей вы не можете опознать, значит, нет и улик, чтобы расследовать это дело.

Тогда женщина сказала:

— Я знаю, как отыскать злодеев. Прикажите собрать сюда всех мужчин, проживающих на этой станции.

Повелели явиться всем до единого.

Женщина вышла вперед и сказала:

— У нескольких человек на спине должен быть след ладони, оставленный копотью от кастрюли.

Раздели мужчин до пояса, осмотрели — и в самом деле, у троих или четверых обнаружились те следы. И тогда всю шайку из восемнадцати человек приговорили к смертной казни. А люди хвалили женщину за находчивость:

— Молодец, в такую минуту не растерялась!

Супруги же, решив, что такова уж их злая карма и беда сия ниспослана в наказание за убийство, совершенное Унэмэ, покончили с жизнью, пронзив друг друга кинжалами.

Не только родной сын лелеет материнскую старость; пасынок тоже, войдя в лета, печется о мачехе. Однако так уж повелось в нашем мире, что неродных детей ненавидят. Так было в древности, так оно и осталось вплоть до нынешнего времени.

В Мориока, в городе Намбу, жил купец по имени Сэндая Уэмон, торговавший скобяными изделиями. Во всем ему сопутствовала удача, ни в чем не терпел он недостатка, и с детьми ему повезло — все трое были у него сыновья. Но не зря говорится, что нет ничего постоянного на этой земле — смерть разлучила его с женой, с коей в согласии и мире он прожил долгие годы. Опостылел Уэмону весь белый свет, хотел было он забросить все мирские дела и постричься в монахи, однако родные не допустили этого и чуть ли не силой заставили его вновь жениться. Новая супруга всем казалась ему неугодна, но купец терпеливо сносил семейные неурядицы. Так незаметно миновало пять лет.

Тут привязалась к Уэмону долгая хворь; почувствовав приближение кончины, призвал он вторую жену к изголовью и сказал:

— Ежели ты имеешь намерение после моей смерти вторично выйти замуж, то сейчас, пока я еще дышу, возьми все, что душе угодно, и ступай прочь из этого дома!

Жена, омочив рукав слезами, ответила:

— Что вы! Никогда в жизни! — И, отрезав свои черные волосы, показала тем самым, что впредь решила до самой смерти оставаться вдовой.

— Сие мне отрадно! — молвил Уэмон и, поручив жене троих своих сыновей, передал ей все состояние и со спокойной душой покинул сей мир навеки.

Не успел еще окончиться тридцатипятидневный траур, как двое младших сыновей внезапно скончались, чему немало дивились люди. Со старшим же, которому уже исполнилось девятнадцать, мачеха обращалась все более жестоко. Вскоре он заболел каким-то непонятным недугом, и его отправили подальше от дома, поселив в наемном жилище, якобы для поправления здоровья. Однако мачеха была крайне скупа и денег ему давала так мало, что он едва сводил концы с концами.

Однажды пришел он к мачехе пожаловаться на горькую долю, она же, не дав ему ни полушки (а деньги между тем в доме были), сказала:

— Год приближается к концу, скоро мне начнут отдавать долги, вот тогда и получишь…

«Я не знаю, как мне прожить сегодняшний день! Как же безжалостно она со мной поступает!» — подумал сын и ответил:

— Послушайте, о чем я хочу поведать вам на прощание. По дороге сюда мне встретился человек, с ног до головы засыпанный снегом. Обратившись ко мне, он взмолился: «Укройте меня под вашим зонтиком, прошу вас!» Я же ответил: «Отсюда до моего дома около одного ри. Вот сперва доберусь до дома, а уж тогда и отдам вам зонтик!» — И, промолвив это, сын тут же скончался.

«Наконец-то все имущество принадлежит мне одной!» — возрадовалась мачеха. Она вновь отрастила некогда отрезанные черные волосы и предалась разгулу, веселью и развлечениям. Но в это самое время появились призраки пасынков и стали дуть на нее с карниза крыши. От их дыхания голову мачехи охватило пламя, и как ни старалась она потушить огонь, это ей не удалось. И она сгорела дотла, так что даже горсточки праха от нее не осталось.