Ихара Сайкаку - Рассказы из всех провинций

В первом году эры Гэнва [32] Первый год эры Гэнва — 1615 г. случился раз снегопад, столь сильный, что в горах Хаконэ низкорослый бамбук совсем засыпало снегом, замерло движение на всех дорогах, и добрый десяток дней даже лошади не ходили.

Жил там в горах один отшельник, монах по имени Тансай, построивший себе одинокую келью на вершине, куда и птица не залетала, а питался он одними лишь ягодами да плодами. Так жил он, отрешенный от мирской суеты, не воздвигнув даже алтаря Будде, и достиг наконец столетнего возраста. Увеселял же он свою душу единственно игрой в шашки. И вот однажды в сих отдаленных горах появился престарелый монах и, на радость Тансаю, предложил сразиться с ним в шашки. Выглядел же он так: вся одежда его состояла из скрепленных меж собой листьев, бедра опоясаны стеблями глицинии, на смуглом до черноты лице сверкали огромные очи — словом, никак не походил он на смертного человека. Ел он сосновую хвою, говорил мало, так что лучшего товарища вовек не сыщешь.

Однажды вечером погас у них огонь в очаге, и тогда тот старец достал привязанный к поясу кожаный кошель и, вытащив из него кремень, промолвил:

— Это кремень, коими славится гора Курама. Мне дал его Ёсицунэ, мой господин, сказав, что с его помощью можно очень быстро добыть огонь!

Так рассказывал он с самым правдивым видом.

— Ведь Ёсицунэ жил так давно! — удивился Тансай. — Кто же вы такой?

— Я — Хитатибо Кайдзон. [33] Хитатибо Кайдзон — приближенный вассал рыцаря Ёсицунэ, главного героя героического феодального эпоса (XIII–XVI вв.). Согласно легенде, Кайдзон бесследно исчез утром, в день последнего сражения Ёсицунэ, и больше никто его не видел. Конечно, теперь меня не узнать!.. — ответствовал тот.

«В самом деле, ведь, как гласят предания, о кончине Кайдзона ничего не известно, — подумал Тансай. — Вот чудеса!» И он стал расспрашивать старца:

— А что, правда ли, что покойный Бэнкэй [34] Бэнкэй — популярный персонаж героического феодального эпоса, верный оруженосец рыцаря Ёсицунэ. был лицом смугл, ростом высок и такой страхолюдный, что на него и на картинках-то глядеть боязно?

— Это великое заблуждение! — ответил старец. — Он был красавец, второго такого красавца среди монахов не сыщешь! — И далее рассказал: — А вот сам господин Ёсицунэ, тот и впрямь никуда не годился: лицо круглое, нос приплюснутый, передних зубов не хватало, глаза косили, волосы курчавые, сам приземистый — никаких мужских достоинств за ним не числилось. Только духом был крепок, оттого и стоял во главе войска… И прочие воины были ему под стать: Катаока — жадина, Таданобу — пьяница, Исэ Сабуро всякий раз как что-либо покупал, так денег никогда не платил, в битвах при Амагасаки, Ватанабэ, Фукусима ни разу не расплатился с лодочником за перевоз, — раз он самурай, то и вози его даром! Кумаи Таро круглый год путался с гулящими девками, Гэмпати Хёэ сочинял прескверные стихи хайку, да и вообще на редкость был бестолковый. Суруга Дзиро, — все прямо диву давались, — ни летом, ни зимой не желал носить набедренную повязку. Камэи был ловкач и пройдоха. Судзуки и Цугунобу оба, на пару, всю жизнь бегали за мальчиками, Канэфуса, приверженец секты Дзёдо, только и знал, что молиться о будущей загробной жизни. Да ни одного путного человека среди них не было! [35] Катаока, Таданобу, Исэ Сабуро и другие — вассалы Ёсицунэ, персонажи героического феодального эпоса.

— Ну, а Сидзука? [36] Сидзука — танцовщица и певица, верная возлюбленная Ёсицунэ, одна из популярных героинь феодального эпоса. Была ли она и впрямь такая красавица, как теперь говорят? — спросил Тансай.

— Какое там! Да взять любую, чуть получше десяти первых встречных, да начать холить ее с утра до вечера столичной водой, так какая угодно станет красавицей! Прими во внимание, что в ту пору покровитель ее Ёсицунэ находился как раз в самом расцвете славы, да и долгов за ним не водилось, к тому же тогда еще не придумали законов, запрещающих носить шелковые или какие другие яркие ткани… В наше время, как посмотришь на наложниц нынешних князей, когда на заставах проверяют путешественников и они выходят из паланкинов, так, право же, они намного красивее, чем женщины минувших времен! О многом я мог бы еще рассказать, да, верно, ты подумаешь, что я вру! Вот если бы отыскался какой-нибудь свидетель!.. — И не успел он вымолвить эти слова, как вдруг у сплетенной из сучьев двери послышались шаги и, со словами: «Поистине, я слышу голос Кайдзона! Хотелось бы повидаться с ним, хотя бы недолго!..» — в хижину вошел человек.