Томас Гарди: Джуд незаметный

— Ну что вы за вертушка, любовь моя! — говорил лекарь, которого толпа так плотно притиснула к Арабелле, что ему уже не надо было прижиматься к ней. — Придется потерпеть, так просто отсюда не выберешься.

Только минут через десять плотная масса людей немного продвинулась и пропустила их. Оказавшись на улице, Арабелла заторопилась домой и не велела Вильберту провожать ее, — по крайней мере, сегодня. Но пошла она не прямо к себе, а к одной женщине, ходившей в дома победнее обряжать покойников.

— Мой бедный муж только что скончался, — сказала она. — Вы не придете обрядить его?

Арабелла подождала несколько минут, и потом они пошли вместе, проталкиваясь в потоке нарядной публики, выходившей с Кардинальской площади, и чуть не попадая под колеса экипажей.

— Надо еще зайти к пономарю, заказать похоронный звон, — сказала Арабелла. — Это здесь, за углом. Подождите меня у дверей дома.

В десять часов вечера Джуд уже лежал на кровати в своей комнате, покрытый простыней и необыкновенно прямой. В полуотворенное окно врывались веселые звуки вальса, доносившиеся из бального зала Кардинальского колледжа.

Два дня спустя, — небо было все так же безоблачно, а воздух все, так же спокоен, — две женщины стояли у открытого гроба Джуда в той же маленькой спальне. С одной стороны стояла Арабелла, с другой — вдова Эдлин. Обе смотрели на лицо Джуда, и усталые старые веки миссис Эдлин были красны от слез.

— Как он красив! — сказала она.

— Да, красивый мертвец, — отозвалась Арабелла.

Окно было открыто, чтобы комната проветривалась; чистый полуденный воздух был неподвижен и тих. Издали явственно слышались голоса и топот ног.

— Что это? — прошептала старушка.

— А, это доктора в театре присуждают почетные звания герцогу Гемптонширскому и другим знаменитым господам. Сейчас ведь Неделя воспоминаний. А молодежь кричит им "ура".

— Видать, это молодцы со здоровыми легкими, не то что наш бедный мальчик.

Отдельные слова чьей-то речи долетали из окон театра в эту тихую комнату, и тогда казалось, будто по мраморным чертам Джуда пробегает что-то вроде улыбки и тускнеют ветхие, давно оставленные им тома Вергилия и Горация в издании Дофин и потрепанный греческий Новый завет, стоящие на соседней полке, а также другие книга в том же роде, шероховатые от каменной пыли, потому что он имел привычку урывками читать их во время работы. Раздался радостный колокольный звон, его раскаты наполнили комнату.

Арабелла перевела взгляд с Джуда на миссис Эдлин и спросила:

— Как вы думаете, она приедет?

— Вот уж не знаю. Она ведь поклялась не видеться с ним больше.

— Как она теперь выглядит?

— У нее, бедняжки, очень измученный и несчастный вид. Выглядит она намного старше, чем когда вы ее видели в последний раз. Она угасла, увяла. А все муж! Не может она его выносить даже сейчас!

— Если бы Джуд был жив и увидел, какая она, он, пожалуй, разлюбил бы ее.

— Ну, этого мы не знаем… Он ни разу не просил вас послать за ней с тех пор, как так странно пришел повидать ее?

— Нет, совсем наоборот. Я как-то предложила позвать ее, а он сказал, чтобы я не смела сообщать ей, что он болен.

— Простил он ее?

— По-моему, нет.

— Ну что ж, будем надеяться, она, бедняжка, где-нибудь да найдет прощение! Она говорит, что обрела покой.

— Пусть она станет на колени и до хрипоты будет клясться в этом перед своим нательным крестом — все равно не поверю! — сказала Арабелла. — Нигде она не находила покоя после того, как ушла от него, и никогда не найдет, пока не последует за ним!

Феб и владычица леса Диана! (лат.).

Предполагаемой, возможной (лат.).

Новый завет (греч.).

Знакомство и первые шаги вызвало соседство. Со временем пришла любовь (лат.) (Овидий, из поэмы "Пирам и Фисба".)

Наоборот (лат.).

Перевод М. Зенкевича.

Дух места (лат.).

Здесь игра слов: Крист (Christ) — Христос (англ.), Минстер; (Minster) — кафедральный собор (англ.).

Верую во единого бога отца, вседержителя, творца неба и земли, видимым же всем и невидимым (лат.).

Распятого же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша и погребенна. И воскресшего в третий день по Писанием (лат.).

И в духа святаго, господа животворящего, иже от отца и сына исходящего, иже с отцем и сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки.