Дорис Лессинг - Маленький Темби. A Little Tembi

Соседи посмеивались над Мак-Кластерами, потому что даже теперь негров принято кормить только кукурузной мукой да время от времени, в особо торжественных случаях, закалывать для них быка. Но, вне всякого сомнения, работники Мак-Кластеров были гораздо здоровее, чем большинство негров на других фермах, и в результате ему удавалось выжать из них гораздо больше. В холодные дни, перед тем как негры отправлялись в поле, Джейн раздавала им по жестянке горячего какао из чана, под которым горел медленный огонь; и если кто-либо из соседей проходил мимо и смеялся над ней, она поджимала губы и добродушно говорила: «Это подсказывает нам добрый здравый смысл, только и всего. А кроме того, ведь они такие несчастные, жалкие!»

Поскольку Мак-Кластеров уважали в округе, им снисходительно прощали их чудачества.

Но все это было не просто, совсем не просто. Что пользы было лечить гноящуюся рану на ноге: не пройдет и недели, как она снова загноится, ведь ни у одного из работников не было обуви! Ничего нельзя было поделать с бильхарзией [1] Вид червей, паразитирующих в кишках человека. до тех пор, пока все реки кишели червями и пока все негры продолжали жить в темных, закопченных хижинах.

Но детям можно было помочь; Джейн особенно любила самых маленьких негритят. Она знала, что на их ферме умирает меньше детей, чем в любом другом месте, на много миль вокруг, и гордилась этим. Бывало, все утренние часы она проводила с черными женщинами, разъясняя им, что такое грязь, чистота и правильное питание. Когда в поселке заболевал ребенок, она могла ночь напролет просидеть у его постели и горько плакала, если он умирал. Туземцы прозвали ее по-своему — «Добросердечная». Они верили ей. Хотя большинство из них боялось лекарств белых людей, негры предоставляли Джейн поступать по-своему, потому что чувствовали, что она действует из добрых побуждений; и день ото дня всё больше больных толпилось у лечебницы в ожидании приема. Это льстило самолюбию Джейн. Каждое утро в сопровождении своего помощника, боя, она отправлялась к стоявшему за домом Мак-Кластеров большому, крытому тростником зданию с каменным полом, где всегда пахло мылом и карболкой. Джейн проводила там много часов, оказывая помощь матерям и детям, а также работникам, получившим увечье.

Маленького Темби принесли к ней как раз в то время, когда она узнала, что своего ребенка у нее не будет, по крайней мере, еще два года. Темби страдал тем, что местные жители называют «болезнью жаркой погоды». Мать попросила Джейн спасти его, когда болезнь уже зашла далеко. Джейн взяла из ее рук маленький высохший скелетик с сильно вздутым животом и обвисшей шершавой сероватой кожей. «Он умрет», — причитала мать у двери лечебницы, и в голосе ее звучала та нота обреченности, которая всегда очень раздражала Джейн. «Чепуха!» — отрезала она решительно, тем более решительно, что сама боялась печального исхода.

Джейн осторожно уложила ребенка в корзинку, обтянутую полотном, и понимающе переглянулась с боем. Потом строго сказала матери, которая сидела на корточках на полу и беспомощно плакала, закрыв лицо руками: «Перестань реветь! От этого не будет никакого толку. Разве я не вылечила твоего первенца от такой же гадкой болезни?» Но тот малыш был далеко не так серьезно болен.

Джейн отнесла корзину в кухню и поставила у огня, чтобы мальчик согрелся. У поваренка лицо было такое же мрачное, как и у боя, они оба не верили ей, она это чувствовала. «Ребенок не умрет, — сказала себе Джейн. — Я этого не допущу! Не допущу!» И ей почудилось, что если она вызволит из беды маленького Темби, то обретет жизнь и ее собственный, столь страстно ожидаемый ребенок.

Джейн весь день просидела у корзинки, от всего сердца желая, чтобы Темби выжил; рядом, на столике, стояли лекарства, а поваренок и бой помогали ей как могли. Вечером пришла мать со своим одеялом, и обе женщины вместе дежурили у корзинки Темби. Глаза черной женщины, с мольбой устремленные к Джейн, заставляли ее еще сильнее желать победы. Она боролась за жизнь Темби и на следующий день, и еще через день, и в течение долгих ночей, хотя и догадывалась по лицам негров, прислуживавших в доме, что они считают дело проигранным. Однажды на исходе холодной безветренной ночи Джейн прикоснулась к маленькому телу, и оно показалось ей застывшим и бездыханным. Джейн прижала мальчика к груди, стараясь передать ему свое тепло, и шептала снова и снова: «Ты будешь жить, ты будешь жить». И когда взошло солнце, ребенок уже глубоко дышал и в его ножках чувствовалось биение пульса.

Читать дальше