Сабахаттин Али - Дьявол внутри нас

Она достала из шкафа стопку бумаги. Хотя на улице было еще светло, молодая женщина задернула шторы, включила свет. Потом села за столик и, взяв карандаш, быстро начала писать:

«Омер, я ухожу от тебя! Ты понимаешь, как тяжело мне на это решиться. Ты знаешь, у меня в жизни никого, кроме тебя, нет. И у тебя нет никого, кроме меня. И тем не менее я должна уйти. С того самого дня, как я покинула дом тетушки Эмине и пошла за тобой, я втайне все время боялась, что этим кончится. Как ни старалась я подавить свой страх, он снова и снова возрождался во мне, и это было мучительно. Я старалась понять, чем вызван этот страх. В течение трех месяцев нашей совместной жизни я прилагала много усилий, дабы предотвратить это, и поняла, что бессильна, что могу лишь положиться на случай, на судьбу. Не уверена, стоит ли говорить тебе обо всем этом. Омер, любимый мой муж, мы с тобой совсем разные люди, по-разному думаем, у нас различные взгляды на мир. Неизвестно, какой случайности мы обязаны тем, что соединили свои жизни. Ты говорил, что любишь меня, и я поверила. Я тоже любила тебя, и как любила! Мои чувства к тебе не изменились и сейчас. Но я так и не смогла ответить себе, почему я люблю тебя. Это заставило меня задуматься, зародило во мне сомнения в том, как сложится наша дальнейшая жизнь. Не скажу, что мне не нравился твой характер, твои поступки, но для меня они всегда оставались непонятными. Да и ты должен согласиться, что не все понимал во мне. Какая же в таком случае сила привязывала нас друг к другу? Что меня удерживало здесь и почему мою душу наполняла радость при виде тебя, если мне с самого начала было ясно, что мы совершенно разные люди. Неужели во всем виновен тот самый дьявол, о котором ты все время твердил? В последние дни я стала его бояться. Раньше я поступала только так, как сама считала правильным. Теперь мною руководит не мой внутренний голос, а какая-то сила, которую я не нахожу ни разумной, ни справедливой. Возможно, это и впрямь дьявол. Такое предположение не на шутку тревожит меня. Я никогда не стану подчиняться чьей бы то ни было власти, кроме собственного разума и воли. Живя с тобой, я увидела, что почему-то мне не удается проявлять свою волю. Мне нетрудно было бы подчиняться тебе, но для этого требовалось, чтобы, по крайней мере, часть твоих поступков я находила хорошими и правильными. Однако беспрерывно совершать то, что претило всему моему существу, я не могла иначе, как в силу какого-то наваждения. Это заставило меня наконец принять решение, которого я долго избегала.

Омер, будь я уверена, что сумею хоть сколько-нибудь повлиять на тебя, я наверняка осталась бы. Не возражай, я не ошибаюсь: ни моя любовь, ни мое влияние ничуть не изменили тебя. Со мной ты бывал самым хорошим, самым милым, самым разумным человеком на свете, но стоило нам расстаться, как ты становился неузнаваем. Ты все время сердился на меня, думая, что я заставляю тебя подчиняться моей воле. Шло время, а жить вместе нам становилось все трудней и трудней. Я садилась рядом с тобой, смотрела тебе в глаза, но убеждалась, что ты равнодушен ко мне. Кто знает, может быть, ты и люди из твоего окружения правы: человек должен стать таким, как вы, чтобы высоко взлететь. Но как я ни старалась, подобное существование было не по мне. Скажу больше: я не видела разницы между этой жизнью и тем бессмысленным существованием, которое вела еще школьницей в доме отца. Ну хорошо, пусть я неумная, плохо разбираюсь в жизни! Но неужели это помешало бы мне увидеть хорошее, здоровое начало в тебе и окружающих тебя людях? Разве я не пыталась понять, не всматривалась, не вникала в суть? Но ничего ценного я не нашла в вас. Вы отличаетесь от обитательниц нашего квартала, от семьи тетушки Эми-не, от людей того круга, где я выросла, единственно тем, что говорите гораздо больше и гораздо непонятнее. Вот сейчас я пытаюсь вспомнить, что узнала за эти три месяца, слушая споры и лекции твоих приятелей, и ничего не приходит на память.

Что же меня привязывало к тебе? Хотя внешне ты был такой же, как и все, внутренне ты мне казался особенным. Я видела, что тебя раздражают приятели, что вся эта сомнительная компания тебе неприятна. Я надеялась, что в один прекрасный день ты порвешь с ними окончательно и станешь другим человеком. В первые дни эта надежда даже окрепла немного, но постепенно я окончательно разуверилась в тебе. Я убедилась, что ты никогда не найдешь в себе решимости порвать с этими людьми и с этой средой. А у меня не хватало сил, чтобы вселить в тебя решимость. Если б я сказал: «Брось их!» - ты спросил бы: «К кому ж я тогда примкну?» Кого могла бы указать тебе бедная Маджиде? Я убеждена: где-то должна быть более разумная, чистая и справедливая жизнь, но где - я не знаю. Вот почему я не могла ничем помочь тебе. Наверное, когда ты привел меня к себе в дом, ты думал, что все пойдет по-иному, ты полагал, что я открою перед тобой новый мир… Увы, я принесла одно лишь разочарование. Мне не дано было стать твоим поводырем. Я сама такой же заблудший путник, как ты. Вот и брели мы, рядом, не ведая цели, сбивая друг друга, становясь друг другу помехой.