Сабахаттин Али - Дьявол внутри нас

Что до молодых людей, которые повсюду сопровождали Исмета Шерифа и Эмина Кямиля, то это были недоучившиеся студенты, вступившие на стезю журналистики. Поскольку никто из них не блистал особыми талантами и знаниями, то ничего, кроме небольших газетных сообщений, им и не поручали. В присутствии «великих людей» они сидели набрав в рот воды и только приветствовали восторженным смехом любую из многочисленных острот.

Неожиданно Исмет Шериф вскочил с места и скомандовал:

- Пошли!

Все поднялись. Омер выложил содержимое своего кошелька на оцинкованный стол, то же сделал Нихад. После недолгого препирательства компания вышла на улицу, решив отправиться в питейное заведение, недавно обнаруженное неподалеку отсюда в районе Коска.

Низкое, с давящим потолком помещение скорее напоминало лавку лудильщика. Здесь сидели только несколько давно не бритых пьяниц, два-три ремесленника, музыкант в черных очках и с удом в руках да мальчишка-певец лет десяти - одиннадцати в башмаках на босу ногу. Музыканты отдыхали. Омер сразу же обратил внимание на желтое, исхудалое лицо мальчика, в котором плутоватость сочеталась с детской застенчивостью.

Всем своим видом он старался разжалобить посетителей. Во взгляде его больших карих глаз читалась жажда сострадания. Порой он, правда, забывал обо всем и тогда обеспокоенно посматривал на инструмент или вздыхал, провожая голодным взглядом блюда с закусками, которые разносил хозяин-армянин; и тогда у него делался действительно несчастный вид, от которого сжималось сердце.

Компания заняла маленький столик. Хозяин тотчас принес на подносе графин водки, слоеные пирожки с мясом, фасоль с луком, жареные бычки. Снова заиграла музыка. Эмин Кямиль пустился в рассуждения по поводу мальчика-певца, а Исмет Шериф в стиле своих передовиц принялся обличать национальные язвы; газетная братия по-прежнему молчала.

Нихад ни с того ни с сего стал рассказывать об утреннем приключении Омера. Тот со скучающим видом вытащил из кармана свой журнал. Рассказ Нихада вызвал у всех приступ хохота, но Омер, сверкнув глазами, вдруг хлопнул журналом по столу:

- Послушайте! Здесь напечатаны стихи, как раз о том же самом, что и меня сводит с ума. Никто из вас не понимает даже, о чем я толкую… Но, уверен, тот, кто написал эти стихи, он бы понял!

Омер поднес журнал к глазам и стал читать. Это было стихотворение одного из известных поэтов, и называлось оно «Дьявол».

Читал Омер дрожащим от волнения голосом, как человек, изливающий душу, то и дело бросая взгляды на слушателей. В стихотворении говорилось о дьяволе, который сначала преследует свою жертву, словно тень, не отставая ни на шаг и нашептывая что-то на ухо, потом холодными как лед руками стискивает затылок и, наконец, заключает в свои мертвящие объятия; о силе, перед которой люди - испуганные и беспомощные дети. Когда Омер кончил читать, лоб его блестел от капелек пота.

- Послушайте только, - сказал он и перечитал. несколько строк:

Да, да, страх перед ним, - перешел почти на крик Омер. - Мой страх велик, как весь мир! Вся моя жизнь была бы иной, если б не было этого страха, если б я не боялся дьявола… Уверен, он не даст мне сделать ничего хорошего, ничего стоящего…

Эмин Кямиль покачал головой и, нервно заморгав глазами, прервал его:

- Ну чего ты разошелся? На что жалуешься? Почем ты знаешь, может быть, этот дьявол и есть самое ценное в твоей душе? Такие люди, как ты, воспринимают мир только пятью чувствами и поэтому не могут избыть вечного страха. Доберись вы до первопричин и закономерностей жизни, вы бы уразумели, что все наши слабости вне нас. Семь цветов ослепляют, звуки оглушают, пища набивает оскомину, и бесконечные суетные стремления сначала приводят в восторг, а потом останавливают сердце. Возвышенные натуры ценят не показное, а сокровенное…

- Но сами-то вы, маэстро, не очень походите на человека, пренебрегающего благами внешнего мира, - не выдержал Нихад. - Вопреки мудрости Лао-цзы, вы вкушаете все прелести жизни!

Эмин Кямиль хотел было что-то возразить, но Исмет Шериф опередил его.

- Ничего удивительного, - сказал он, обернувшись к Нихаду. - Дьявол сидит во всех нас. Искусство - тоже его детище. Это он не дает нам погрязнуть в обыденщине, благодаря ему мы познаем себя, понимаем, что мы люди, а не автоматы. Эмин Кямиль говорит ерунду. Внешнее неотделимо от внутреннего. Просто это две стороны одной и той же идеи…