Жюль Верн - Женитьба г-на Ансельма де Тийоля

Месье Пертинакса роднило со многими парижскими и провинциальными судьями то, что он переваривал судебные прения вместе с завтраком в блаженном ничегонеделании и дремоте судопроизводства.

Благочестивый Назон прослышал, что у господина Пертинакса имеется прелестная дочь, хотя он ни разу ее не видел, ибо первое должностное лицо, будучи необщительным, закрывало всякий доступ к своей приватной жизни. По слухам, дочка воспитывалась в одном из лучших столичных пансионов, а Небо одарило ее сверхъестественной красотой. Но сведениями о семье Пертинаксов мало кто располагал, и охотнику за ними требовалась недюжинная ловкость, чтобы суметь послать в цель стрелы своего любопытства. Впрочем, у Назона в колчане их было предостаточно; за молодой девушкой он числил немалое приданое, а за отцом — яростное устремление к знатности и богатству.

Итак, надежды на будущее стерли на челе Параклета следы слез от прошлых неудач, когда после судебного разбирательства он заговорил с суровым господином де Пертинаксом.

Беспристрастный судья только что закончил слушание одного нашумевшего дела, решив его в убыток обеим тяжущимся сторонам: должника приговорил к уплате долга кредитору, а последнего — к возмещению судебных издержек, сумма которых вдвое превосходила означенный долг.

Уважаемый председатель суда имел вид человека, в котором совесть и желудок живут в ладу друг с другом и со своим хозяином. Широким величественным жестом он пригласил Назона изложить цель визита.

— Господин председатель, — начал профессор, — это одновременно дело и частное, и принципиально важное, ибо от него зависит спасение общества.

— Продолжайте, сударь, вы меня чрезвычайно заинтересовали.

— Надеюсь, господин председатель.

— Не желаете ли, чтобы я привлек к беседе господина прокурора?

— Не стоит его беспокоить, сударь, я буду краток, ибо время не дозволяет лениться! Non mihi licet esse pigro!

— Итак, сударь…

— Позвольте представиться — Назон Параклет, профессор латинского и иных языков, продолжатель дела Ломона и член Генерального совета по общественному обучению детей старше семи лет.

— Достаточно, — поклонился де Пертинакс.

— Сударь, — продолжал Параклет с любезнейшей из своих улыбок, — узы обучения и дружбы связывают меня с самым богатым человеком нашего города, ditissimus urbis, и, без всякого сомнения, наиболее примечательным, maxime omnium conspienus. Упадок аристократии и ее привилегий великой болью отзывается в моем сердце, ибо блистательный венок из благородных семейств всегда окружал и оберегал старинный трон нашего отечества. Я один из тех борцов, unus militum, или ex militibus, или iter milites, ибо имя в партитиве [67] Имя с партитивным, или частичным, артиклем во французском языке. (Примеч. перев.) требует поставить следующее за ними имя во множественное число и в генитив [68] Родительный падеж в латинском языке. (Примеч. перев.) или в аблативе при наличии ех-, или в аккузативе, при наличии inter, итак, говорю я, представитель малой армии мужественных борцов, которым суждено спасти общество путем возрождения его благородных институтов. Ибо нам грозит великое бедствие, magna calamitas nobis imminet, impendet, instat!

— Продолжайте, сударь, — проговорил слегка озадаченный председатель.

— Мой юный ученик, — продолжил Параклет, — купается в деньгах, у него есть все, что может пожелать человек, abundat divitiis, nulla se caret! Вы же, господин председатель, обладаете благородным отпрыском… Почему, спрошу я вас, вы любите своих детей? И сам же отвечу: Quaenam mater liberos suos non amat? [69] Какая мать не любит своих детей? (Примеч. автора.)

Господин де Пертинакс снова поклонился в знак согласия.

— Итак, — снова заговорил Параклет, — мой ученик, господин Ансельм де Тийоль, маркиз по рождению, погружен в самую черную меланхолию, что доставляет мне много горя, moerore conficior! Поначалу я не знал, чему приписать его удрученное состояние, но потом понял — тут не обошлось без любви! Reneo lupum auribus [70] Я держу волка за уши (цитата из Формиона де Теранса), что означает «нахожусь в весьма затруднительном положении», но нередко этому выражению придается значение «я знаю, как поступить». (Примеч. автора.) , сказал я себе, надо его женить! Уж мне-то известно, что к кому к кому, а к нему претендентки ринутся толпой! Turba ruit или ruunt! Но благородным флюгером его чувств владеет лишь одна женщина! Я узнал имя избранницы — это ваша дочь, о господин де Пертинакс! С этого момента я решил все о вас разузнать: я увидел ваш дом, vidi domum tuam, и полюбовался его красотой, illius pulehritudinem miratus sum!