Эрнст Гофман - Мастер Мартин-бочар и его подмастерья

– Боже всемогущий! Конрад!

Рыцарь, улыбаясь, сказал:

– Да, дорогой хозяин, я в самом деле ваш подмастерье Конрад. Простите мне, что я ранил вас. По правде говоря, дорогой хозяин, я должен был вас и убить, вы же согласитесь с этим, но ведь вот все вышло совсем иначе.

Мастер Мартин в замешательстве ответил, что все-таки было ему лучше не умирать, а на царапинку, нанесенную скобелем, он и внимания не обращал. Когда Мартин с новыми гостями вошел в комнату, где вместе с остальными находились жених и невеста, все пришли в радостное изумление, увидя прекрасную даму, которая так была похожа на милую невесту, что они казались сестрами-близнецами.

– Позвольте Конраду, милая Роза, быть гостем на вашей свадьбе. Не правда ли, вы больше не сердитесь на неразумного, неистового парня, который чуть было не причинил вам великое горе?

В эту минуту, когда невеста и жених и мастер Мартин изумленно смотрели друг на друга, господин фон Шпангенберг воскликнул:

– А теперь я вам все объясню. Вот мой сын Конрад, а рядом с ним вы видите его милую жену, которую зовут Розой, так же как и прелестную невесту. Вспомните, мастер Мартин, наш разговор. Когда я вас спрашивал: "Неужели вы и за моего сына откажетесь выдать замуж вашу Розу?" – на то была особая причина. Малый был без ума влюблен в вашу Розу; он заставил меня отбросить все сомнения, я отправился к вам сватом. Когда же я ему рассказал, как презрительно вы со мной обошлись, он, потеряв всякий рассудок, нанялся к вам в подмастерья, чтобы заслужить благосклонность Розы, а потом похитить ее у вас. И что ж! Вы его излечили добрым ударом по спине! Благодарю вас за это, а он нашел девицу знатного рода – она ведь и была та Роза, которой и суждено было царить в его сердце.

Дама тем временем нежно и ласково поздоровалась с невестой и надела ей на шею жемчужное ожерелье – свадебный подарок.

– Смотри, милая Роза, – молвила она затем, отделяя от свежих цветов, красовавшихся на ее груди, засохший букет, – смотри, милая Роза, это цветы, которые ты однажды дала моему Конраду в награду за победу. Он с верностью хранил их, пока не увидел меня. Тогда он изменил тебе и подарил их мне, ты не сердись.

Роза, вся разрумянившись, стыдливо потупив глаза, молвила:

– Ах, благородная госпожа, зачем вы так говорите, разве рыцарь мог любить меня, простую девушку? Только вас и любил он, а свататься ко мне думал лишь потому, что зовут меня тоже Розой и я, как говорят, немного на вас похожа, но мысли его были только о вас.

Шествие уже второй раз готово было тронуться в путь, когда в дом вошел молодой человек, одетый на итальянский лад в черное бархатное платье, с изящным кружевным воротником и богатой золотой цепью на шее.

– Ах, Рейнхольд! Мой Рейнхольд! – воскликнул Фридрих и бросился ему на грудь.

Невеста и мастер Мартин тоже радостно воскликнули:

– Приехал наш Рейнхольд, наш милый Рейнхольд!

– Не говорил ли я тебе, – молвил Рейнхольд, горячо обнимая Фридриха, не говорил ли я тебе, дорогой мой друг, что все прекрасно кончится для тебя? Позволь мне отпраздновать с тобою день твоей свадьбы; издалека приехал я ради нее; а на память ты в своем доме повесь эту картину, которую я написал и привез тебе.

Тут он позвал, и двое слуг внесли большую картину в пышной золотой раме, изображавшую мастера Мартина и его подмастерьев – Рейнхольда, Фридриха и Конрада, которые трудятся над большой бочкой, а в дверь как раз входит Роза. Все были изумлены правдивостью этого произведения искусства и великолепием красок.

– Ну, – сказал, улыбаясь, Фридрих, – это, верно, твоя бочарная работа на звание мастера? Моя стоит там в сенях, но вскоре и я сделаю нечто иное!

– Я все знаю, – ответил Рейнхольд, – и вижу, что ты счастлив. Будь только верен своему искусству, которое легче сочетать с семейной жизнью, чем мое.

За свадебным пиром Фридрих сидел между двумя Розами, а против него мастер Мартин между Конрадом и Рейнхольдом. Господин Паумгартнер до краев наполнил благородным вином бокал Фридриха и выпил за здоровье мастера Мартина и его славных подмастерьев. Потом бокал пошел по кругу, и сперва благородный рыцарь Генрих фон Шпангенберг, а за ним все почтенные мастера, сидевшие за столом, осушили этот бокал за здоровье мастера Мартина и его славных подмастерьев.

А. Дюрер (1471-1528) – знаменитый немецкий художник, украсил картинами на религиозные сюжеты здание нюрнбергской ратуши (городское управление).