Альберто Моравиа - Равнодушные

— Очень красивая, — подтвердила Карла, положив сумочку на стол. Они посмотрели друг на друга.

— Так, значит, моей доченьке сегодня исполняется двадцать четыре года! — внезапно сказала Мариаграция нежным голосом… — А мне все кажется, что только вчера ты была маленькой девочкой.

— И мне самой тоже, мама, — без тени иронии ответила Карла. «Но с сегодняшнего дня я ею уже не буду», — хотела она добавить.

— Ты играла в куклы, — продолжала Мариаграция. — Убаюкивала их, показывая мне знаками, чтобы я молчала. Говорила, что они уже уснули. — Тут она прервала свои восторженные излияния и пристально взглянула на Карлу. — Будем надеяться, что однажды ты произведешь на свет живую куклу.

— Будем надеяться, — ответила Карла смущенно, испытывая мучительную жалость к своей неумной матери.

— В самом деле, Карла, — настаивала Мариаграция, точно желая убедить дочь в глубокой и важной истине. — У меня лишь одно желание, чтобы ты вышла замуж… Тогда я буду счастлива.

Карла усмехнулась: «Ты будешь счастлива, а я?» — подумала она.

— Да, хорошо бы, — сказала она, опустив голову. — Но, чтобы выйти замуж, одного моего желания недостаточно… Надо еще найти его.

— Он найдется! — уверенно воскликнула Мариаграция. — Больше того, это может показаться тебе смешным, но у меня такое предчувствие, что в новом году ты выйдешь замуж… или хотя бы обручишься… Так мне подсказывает сердце… сама не знаю почему, но ведь это и не объяснишь… Вот увидишь, моя надежда сбудется.

«Сбудется кое-что иное», — хотела ответить Карла. И она подумала о своем решении сегодня же отдаться Лео. Недогадливость и слепота матери острой болью отдавались в сердце, ясно показывая, в какую беспросветную тьму они все погружены. И к тому же без малейшей надежды на спасение. Она улыбнулась и твердым голосом ответила:

— Конечно, что-то со мной должно произойти.

— Предчувствие меня не обманывает, — убежденно повторила Мариаграция. — Хорошо, а куда же мы поставим цветы?

Они поставили цветы в вазу, и пошли в переднюю, где царил полумрак. Узкое, высокое лестничное окно было задрапировано красной гардиной. Мать и дочь сели на диван.

— Скажи, — сразу же спросила Мариаграция, — как по-твоему, выглядела Лиза? Ну, вчера вечером?

— Как выглядела? Как обычно.

— Да? — с сомнением переспросила Мариаграция. — А мне она показалась располневшей… И, пожалуй, даже… постаревшей…

— Знаешь, я не нахожу, — ответила Карла. Она сразу догадалась, куда клонила мать. «Не к Лизе тебе надо ревновать, а ко мне», — подумала она.

— А это ее платье! — продолжала Мариаграция. — Безвкуснее в жизни не видела!.. А ей, бедняжке, казалось, что она надела нечто необыкновенное.

— Откровенно говоря, — сказала Карла, — платье не показалось мне таким уж плохим.

— Не плохое, а просто безобразное, — убежденно возразила Мариаграция. На миг она уставилась широко раскрытыми глазами в пустоту, словно увидела там предмет своей ревности. Затем резко повернулась к дочери.

— Признайся, ты заметила, как Лиза прилепилась к Лео?!

«Начинается», — с тоской подумала Карла. Ей хотелось крикнуть: «Это была не Лиза, а я… Мы стояли за портьерой в обнимку…» Но вместо этого она спросила:

— Что значит прилепилась?

— Вот именно прилепилась, — повторила Мариаграция. — Как ей хотелось, чтобы Лео проводил ее домой!.. Знаешь, что я думаю… — добавила она, наклоняясь к дочери. — Она сгорает от желания снова сойтись с ним… Поэтому и строила ему глазки. Но у Мерумечи есть дела поважнее. Он о ней и не вспоминает… И потом, если б он захотел, то нашел бы тысячу женщин получше ее… При его красоте… и фигуре… Лиза лицемерна, полна зависти, говорит одно, а думает другое… Право же, я добра ко всем и в каждом нахожу что-то хорошее, я не способна обидеть даже муху. Но ее, эту авантюристку, не переношу.

— Так ведь она твоя подруга!

— Что поделаешь! — вздохнула Мариаграция. — Нельзя всегда говорить людям правду в глаза… Условности нашего круга часто заставляют поступать совсем не так, как хотелось бы… Иначе, кто знает, чем бы все кончилось.

Она всячески старалась внушить дочери: «Пойми, такова жизнь», — хмурила брови, кривила в горькой усмешке рот. Однако лицо Карлы словно окаменело, она старалась не смотреть на ее лицо-маску.

«Лучше быть хоть немного честнее!» — хотелось ей крикнуть матери.

— Но постоянную ложь, — продолжала Мариаграция, — сплошное притворство, — а Лиза только и делает, что притворяется, — вот этого я не признаю. Все, что угодно, только не это!.. К примеру, я уверена, что вчера вечером Лиза пришла не ради нас. Должно быть, она каким-то образом узнала, что у нас в гостях Мерумечи, потому и прискакала. Заметь, она ничего любопытного не рассказала. Да и посидела совсем недолго, сгорая от желания поскорее уйти!