Андрей Упит - Смерть Клеманса Перье

Кто-то тихо застонал. «А может быть, это он сам?» — подумал господин Перье. Казалось, что на череп насыпали раскаленных углей. Рука ныла в суставе… Вдруг у двери — прямо под самым ухом — проскрежетал тот же ржавый голос:

— Где у вас тут еще тайник? Признавайтесь!

Господин Перье усмехнулся. Сунул руку в карман и достал маленький ключик.

— Это от подвала. Вход со двора, рядом с дверью в кухню. Как спуститесь вниз, налево пустая винная бочка. Он под нею. Сверху слой песка толщиной в ладонь, не больше, даже лопата не понадобится.

И когда Жонар был уже в прихожей, крикнул ему вслед:

— Только поосторожней с люком. Там навеска сломана и один край западает.

Господин Перье в душе порадовался своей хитрости. Он ничего не сказал о том, что спрятано в левом углу под грудой ящиков из-под сыра. Да он и не обязан говорить. К пяти часам приглашена мадам Лизандер на стаканчик бордо с голландскими бисквитами… Кстати, который час? Солдат лучше не спрашивать. Господин Перье взглянул на солнце. Около одиннадцати, во всяком случае, не больше половины двенадцатого.

— Руки по швам! Вперед! Марш! При попытке к бегству — стрелять!

Снова господин Перье машинально выполнил приказ. Его окружили четверо солдат. По обе стороны поблескивали штыки. Рядом стучали тяжелые солдатские сапоги. Идти было неудобно. На повороте он заметил в окне мадам Лизандер, лицо ее стало белее занавески, за которой она пряталась. Спокойно, незаметно для конвойных кивнул он ей головой. В пять… В пять часов за стаканчиком вина и газетой будет о чем порассказать… Маленькое приключеньице не помешает…

Господин Перье шел между конвойными с гордо поднятой головой. Но когда он заметил раза два-три пугливо выглядывающие из-под оконных косяков лица любопытных, ему опять стало не по себе. Почем знать, может быть, кое-кто из знакомых примет его за преступника… Ах, эти проклятые федераты и революционеры! Господин Перье ненавидел их каждой клеткой своего тела.

Иногда господин Перье зацеплялся ногой за булыжник мостовой и невольно приостанавливался; его каждый раз подгонял крепкий удар в спину. Били чем-то твердым — возможно, рукояткой пистолета. А вдруг курок нечаянно спустится? Пуля может попасть и в него… По спине забегали мурашки. Но он не осмелился повернуть голову и предупредить конвоиров. Это уж наверняка запрещено. Эти славные ребята ведь просто исполнители. Во всем виноваты только негодяи федераты.

Улица пошла в гору. Перье узнал один из холмов Монмартра. Подниматься пришлось недолго. Они остановились у белого роскошного особняка с балконом и балюстрадой вдоль окон второго этажа. Внизу виднелись забранные кованой железной решеткой окна полуподвального этажа. По мере того как улица поднималась в гору, они все глубже уходили в узкую щель между тротуаром и зданием.

Конвой сделал поворот, вместе с ним и арестованный. С грохотом распахнулись железные ворота, и господин Перье зашагал по выбоинам пыльного, усеянного кучами лошадиного помета двора. Здесь было полно солдат и вооруженных штатских. Никто не уступил дорогу конвойным, их как будто даже не заметили. Господин Перье поглядел по сторонам, но здесь некого было попросить вызвать офицера или коменданта. Впрочем, он бы и не успел. Его подвели к подвальному, чуть выступавшему над уровнем двора раскрытому окну, перед которым полукругом стояли солдаты с ружьями.

Солдаты расступились. Господин Перье в недоумении остановился и хотел было повернуть обратно, как сильный толчок в спину сбросил его в приямок, так что он еле успел упереться ладонями в шершавую стену.

— Полезай, собака!

И тут же он почувствовал удар в спину и острую боль в затылке. В ушах зазвенело, из глаз посыпались искры… Господин Перье со стоном полетел куда-то глубоко в темноту, свалился на что-то мягкое, скатился в какую-то душную, вонючую щель и больше уж ничего не чувствовал.

Господин Перье открыл глаза. Метрах в полутора над ним нависал серый свод, ясно виден был толстый слой пыли, по ней медленно полз большой жирный паук. Господин Перье не успел заметить, спрятался ли он в темный угол или схватил на полпути добычу. Резкая боль в затылке заставила его повернуться на бок. Поворачиваясь, он услышал треск отрывающихся от земляного пола волос, но эта боль была пустячной в сравнении с тем пламенем, которое обожгло его голову по самую шею.

Повернувшись на бок, он понял, почему очнулся. Бок о бок с ним лежал кто-то, закутанный с головой в пальто, и все время, как будто в такт какой-то неведомой музыке, толкал его в бок коленом. Взгляд господина Перье скользнул по соседу, и он увидел разодранную по самую голень штанину и вылезшую из нее заскорузлую, грязную ногу. В порыве отвращения он хотел повернуться на другой бок, но застонал и перестал шевелиться. Затылок был словно налит свинцом, и при первой же попытке сдвинуть эту немыслимую тяжесть на глазах выступили слезы. С другого бока, чуть повыше пола, на господина Перье смотрели чьи-то будто стеклянные глаза.