Адальберт Штифтер - Лесная тропа

В Австрии, трижды пережившей нашествие Наполеона, с небывалой силой оживают патриотические чувства, формируется национальное самосознание. Австрийские писатели, черпавшие до сих пор темы из римской истории и мифологии, обращаются теперь к историческому прошлому своей родины, ищут в нем примеры величия и мужества. В 1808 году историк Йозеф Гормайр начинает выпускать сборники героических биографий своих соотечественников под названием «Австрийский Плутарх». Развиваются жанр историко-патриотической драмы и тенденции романтического народничества. В Австрии периода наполеоновских войн закладываются основы той национальной литературы, которая так пышно разовьется здесь спустя несколько десятилетий и в которой Адальберту Штифтеру предстоит занять такое видное место.

Немецкое население Оберплана тяготело к Австрии всеми своими связями — родственными, торговыми, культурно-образовательными. Семья Иоганна Штифтера, женатого на дочери местного мясника Магдалене Фрипес (Адальберт был их первенцем), занималась выделкой и продажей льняного полотна. Искусный ткач, а позднее удачливый купец, Иоганн Штифтер часто совершал торговые поездки в Австрию и, случалось, привозил домой книги — рыцарские романы, а иногда и произведения новейшей литературы.

У маленького Адальберта очень рано проявилась необыкновенная любознательность, пытливое внимание к природе, живой интерес к смыслу и назначению окружающих его вещей. Развитию природного дара фантазии способствовала бабушка — Урсула Штифтер, знавшая бесконечное множество легенд и сказок. В начальной школе Адальберт делал большие успехи, и родители решили, что он мог бы со временем стать священником. Для поступления в гимназию необходимо было овладеть начатками латыни, и мальчика отдали в обучение местному капеллану. Здесь Адальберта Штифтера постигла первая в его жизни неудача, которых впоследствии будет так много: капеллан вскоре объявил отцу, что ребенок лишен каких-бы то ни было способностей и плата за уроки — выброшенные деньги. Но Иоганн Штифтер не успел решить судьбу сына: в ноябре 1817 года на одной из дорог Верхней Австрии его задавил опрокинувшийся воз со льном. Весну и лето 1818 года осиротевший Адальберт помогал в хозяйстве — пахал, боронил, пас скот, а осенью дед с материнской стороны — Франц Фрипес — решительно заявил, что вопреки всему мальчик должен учиться. В краткой автобиографии, написанной Штифтером на склоне лет для словаря Брокгауза, писатель привел слова, сказанные тогда его дедом: «Это он-то неспособный? Ни в жисть не поверю, ведь он как птица — крохи не пропустит». И, взяв с собой Адальберта, он отправился в Австрию к дальнему родственнику — капеллану, который посоветовал отвезти мальчика в бенедиктинское аббатство Кремсмюнстер.

До конца XVIII века образованием в землях австрийской короны ведала почти исключительно католическая церковь — преимущественно орден иезуитов. Орденские гимназии и так называемые рыцарские академии при монастырях готовили будущих священников и чиновников огромного бюрократического аппарата империи. «Просвещенный» монарх Иосиф II (1780–1790), пытавшийся реформами толкнуть Австрию на путь буржуазного прогресса, значительно урезал права католического духовенства, лишив его и монополии на преподавание. Приспосабливаясь к новым условиям, учительствующие патеры старались внешне приблизить духовную школу к светской, вводили новые предметы и разнообразили методы обучения. И хотя в годы реакции, последовавшей за падением Наполеона, феодально-католическая идеология обрела в Австрии прежнюю власть, хотя именно тогдашнему австрийскому императору Францу I (1792–1835) принадлежит печально знаменитое изречение: «Мне не нужны ученые, мне нужны верноподданные», — здесь, в Кремсмюнстере, сохранялись еще традиции «йозефинизма» (от Josef — Иосиф) — австрийского Просвещения.

В годы юности Штифтера Кремсмюнстер, живописно расположенный в альпийском предгорье, был богатой обителью с отлично налаженным хозяйством и немалыми культурными ценностями. Обсерватория, обширная библиотека, коллекция минералов, картинная галерея — все способствовало приобретению знаний. Пребывание в Кремсмюнстере оставило глубокий след в сознании Адальберта Штифтера и оказало значительное влияние на мировоззрение будущего писателя.

Учителем, набиравшим в тот год первый класс гимназии, оказался Антон Франц Йозеф Халль, принявший в монастыре латинское имя «Placidus» — то есть «тихий, кроткий». Земляк Штифтера — уроженец Южной Чехии, Халль не придал значения деревенской латыни Адальберта, зато поинтересовался тем, как его будущий ученик знает природу родного края, и остался доволен его ответами. В лице Халля Штифтер приобрел не только знающего и опытного наставника, но и старшего друга, и черты любимого учителя писатель придаст впоследствии некоторым своим героям.

Читать дальше