Эмиль Золя - Праздник в Коквилле

— Скажи, Марго, ты хочешь?

Она продолжала улыбаться. Потом ответила:

— Но папа не хочет.

— О! Это ничего не значит, — настаивал Малыш. — Знаешь, старики никогда не хотят... Лишь бы ты хотела.

Он расхрабрился и поцеловал ее в шею.

Она запрокинула голову, и дрожь пробежала у нее по плечам.

— Оставь, мне щекотно.

Но она уже не заикнулась о том, что надает ему пощечин, да и не могла бы этого сделать — руки у нее стали какими-то вялыми.

К тому же эти короткие поцелуи в шею были ей приятны. Она сладостно замирала от них, как от вина.

Кончилось тем, что, повернув голову, она, как кошка, вытянула подбородок.

— Ну же! — лепетала она. —Там, за ухом... У меня там прямо зудит!.. Ох, как приятно!..

Они совсем забыли о Хвосте. К счастью, Император был на страже. Он указал на них аббату Радигэ:

— Взгляните, кюре!.. Уж не лучше ли их поженить?

— Нравы от этого только бы выиграли, — ответил священник поучительным тоном.

И он взял на себя завтра же уладить это дело, поговорив с Хвостом.

А Хвост тем временем напился до такой степени, что Император и священник должны были оттащить его домой.

Дорогой оба пытались вразумить его насчет дочери. Но ничего не добились, кроме брани.

Прячась за их спины, Дельфин и Марго уходили, озаренные звездным светом.

На другой день, к четырем часам, «Зефир» и «Кит» уже выловили семь бочонков. В семь часов «Зефир» поймал еще два. Итого девять.

Вот когда коквилльцы как следует отпраздновали воскресенье!

Они пьянствовали уже седьмой день.

Праздник был настоящий. Такого никто не видал и никогда не увидит.

Попробуйте напомнить о нем в Нижней Нормандии, и вам ответят со смехом:

— А! да... праздник в Коквилле.

Между тем еще со вторника г-н Мушель немало удивлялся, не видя в Гранпорте ни Хвоста, ни Рыжего.

- Чем, черт возьми, могут заниматься эти бездельники? Море спокойно, рыбная ловля должна быть превосходной. Может быть, они хотят привезти разом весь груз камбалы и лангуст?

И он стал терпеливо ждать среды.

В среду г-н Мушель уже начал сердиться.

Нужно заметить, что вдова Дюфё была особа не очень покладистая и всегда сразу же переходила на крупный разговор.

Хотя г-н Мушель был красивый парень, высокий и белокурый, но перед ней он робел, — тем более что мечтал когда-нибудь на ней жениться. Он ей постоянно угождал, надеясь, как сделается хозяином, поквитаться за все и навсегда, успокоив ее хорошей оплеухой.

Итак, утром в среду вдова Дюфё бушевала. Она жаловалась, что отправка товара остановилась и что пропущено время прилива.

Она обвиняла приказчика в том, что он бегает за девушками, вместо того чтобы заниматься мерланом и макрелью, которые должны сейчас ловиться в изобилии.

Раздосадованный г-н Мушель сослался на то, что, как ни странно, коквилльцы не сдержали данного слова.

На одну секунду вдова Дюфё даже притихла, так она была изумлена.

— О чем же они думают? Никогда еще они не вели себя подобным образом!..

Но тут же заявила, что ей нет дела до коквилльцев, Мушель обязан все предусмотреть заранее, и если он еще раз позволит рыбакам издеваться над собой, она примет свои меры.

Это так обеспокоило Мушеля, что он мысленно послал к черту и Хвоста и Рыжего.

— Может быть, завтра они все-таки объявятся?..

Но и на другой день — это был четверг — не явился ни тот, ни другой.

Под вечер обескураженный Мушель взобрался на скалу влево от Гранпорта, откуда издали был виден весь Коквилль и даже желтый песок морского берега,

Мушель смотрел долго.

Озаренная солнцем деревня дышала спокойствием. Легкие дымки поднимались из труб — должно быть, женщины варили похлебку.

Господин Мушель удостоверился, что Коквилль продолжает стоять на своем месте, никакой обломок скалы его не раздавил, и приказчик все меньше понимал, в чем дело. Уже готовясь спуститься вниз, он вдруг заметил в заливе две черные точки. Вероятно, это и были «Зефир» и «Кит». Он поспешил пойти успокоить вдову Дюфё: коквилльцы ловят рыбу.

Прошла ночь. Наступила пятница. А коквилльцев нет как нет.

Приказчик десятый раз влезал на свою скалу. Он терял голову. Вдова Дюфё рвала и метала, а он не знал, что ей сказать.

Между тем Коквилль продолжал стоять на прежнем месте, греясь на солнце, как ленивая ящерица. Только дымков г-н Мушель уже больше не видел. Деревня казалась вымершей.

— Издохли, что ли, они все в своей дыре?!

Правда, на берегу что-то копошилось. Но это, быть может, лишь водоросли, колеблемые морем?