Ханс Фаллада - Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды...

Неизвестно, кому первому пришла в голову эта мысль — если всё действительно так и было, ведь Фаллада описал эту сцену лишь двенадцать лет спустя: — издателю, слывшему мастером на злые шутки, или его уже основательно подвыпившему автору, но вывод из нее Фаллада сделал верный: «Эта маленькая сценка хорошо показывает, как многие рядовые немцы относились к правительству н. (нацистов). Но нам приходилось уже… читать о той жестокости, с которой эти правители обделывали свои дела. И все-таки нам казалось: ну, до такого-то уж они не дойдут!..Как же мы были глупы…»

Можно ли считать Ровольта «политически мыслящим человеком»? Фалладу таковым считать, конечно, было нельзя. Ровольт уже успел издать несколько книг, не понравившихся нацистам, и знал это. Ему пришлось затратить немало труда, проявить хитрость и изворотливость, чтобы провести эти книги (а среди них были и книги Фаллады) через все те рифы и препятствия, число которых увеличивалось с каждым днем. Да и Фалладе достаточно было лишь вспомнить о той характеристик которую дал его «Маленькому человеку» Ханс Йост, чтобы понять, что его книги нацисты теперь будут проверять особенно дотошно.

Фаллада не эмигрировал. Он по-прежнему вел себя «безрассудно», даже когда узнал, как «плохо» обстояли дела. Иногда он делал нацистам уступки и, чтобы избежать столкновений с ними, писал вещи, заведомо ниже своих возможностей. «Временами нам всем хотелось очнуться», — писал он в своих воспоминаниях. Но ему самому тогда, видно, так и не удалось очнуться по-настоящему. Вполне вероятно, что он сам так никогда и не понял, каких возможностей лишился, какую часть своего таланта зарыл, оставшись в нацистской Германии, он так и не попытался подытожить, какая доля его депрессий и срывов, разочарований и поражений обусловлена фашистским режимом и какую следует отнести за счет его собственной замкнутости и самоизоляции.

Через неделю после поджога рейхстага, примерно, шестого марта. Фаллада написал Ровольту, что наконец «разделался» с фильмом — и «счастлив, что снова в Беркенбрюке». Седьмого он пишет своей сестре Маргарете Бехерт: «…Уже через два дня и фильм, и киношники, и диктовка… и все остальное показались мне каким-то далеким сном». Восьмого числа он пишет Ровольту: «Мне такое житье уже во-о-о-от где сидит!» И в тот же день возобновляет работу над «Пополам — или заложу». Работает он практически ежедневно и одиннадцатого апреля заканчивает пятую главу, написав, таким образом, уже добрую половину книги.

В марте издательство «Ровольт» выпустило очередной тираж книги «Маленький человек, что же дальше?», но тут дело по каким-то причинам застопорилось. Правда, с самим тиражом ничего плохого не произошло, но 12 апреля, в среду перед Пасхой, Фалладу увезли в СА. У Фаллады сделали обыск, причем особый интерес люди из СА проявили к одной из папок, в которых хранилась переписка. На папке была выведена буква «С». И тут Фаллада вспомнил, кто к нему заходил недавно: «г-н фон С.»! [15] Эрнст фон Саломон, род. 1902 г., офицер, служил в добровольческом корпусе в Верхней Силезии. Будучи членом «Организации Консул», в 1922 г. проходил по делу об убийстве министра иностранных дел Вальтера Ратенау и был приговорен к пяти годам исправительных работ. Далее участвовал в движении Ландфолька, с 1933 г. — редактор в изд-ве «Ровольт». Автор книг «Вне закона» (1930), «Город» (1932), «Кадеты» (1933) и «Анкета» (Гамбург, 1951).

Он жил неподалеку от Фаллады, в Грюнхайде. Они пошли в кафе, сели за столик на улице, разговаривали, и «С.» рассказал Фалладе несколько свежих политических анекдотов. Неужели донес кто-то из официантов? Так или иначе, но у дома поставили охрану, а самого Фалладу штурмовики отправили в Фюрстенвальде. Там, в местной тюрьме, ему заявили, что он подозревается в участии в «заговоре против личности фюрера», поэтому ландрат потребовал его ареста.

В издательстве «Ровольт» вскоре начали беспокоиться: телефон а Беркенбрюке не отвечал. 18 апреля издатель прислал в Беркенбрюк письмо, а котором спрашивал, не уехал ли Фаллада куда-нибудь на Пасху, а 20 апреля — телеграмму, где выражал уже откровенное беспокойство. К тому времени Эрнст Ровольт уже наверняка знал, что его редактора и соседа по Грюнхайде Эрнста фон Саломона забрали в Берлинский полицейпрезидиум; но мог ли он связать с арестом Саломона загадочное молчание Фаллады?

Сам Саломон в 1951 году писал, что следователь тогда задал ему вопрос, знает ли он некоего Ханса Фалладу, а затем сообщил ему следующее: «У господина Фаллады живет домработница. Эта домработница дружит с дочкой хозяина дома. А у господина Фаллады нелады с хозяином из-за квартирной платы. И вот однажды господин Фаллада сказал домработнице, что завтра к нему придет обедать один очень интересный человек, „старый заговорщик“. Домработница рассказала об этом своей подруге, та — отцу, а отец задумался: против кого мог составлять заговор этот „заговорщик“? Ответ на этот вопрос мог тогда быть только один, и он… доложил куда следует».