Пауло Коэльо - Заир

— Что такое эпилепсия, доктор?

Мари мгновенно поняла, что я имею в виду Михаила, и не смогла сдержать свое неудовольствие. И сейчас же объявила, что ей пора на съемку.

Однако доктор Луи, который уже собирался уходить, задержался, чтобы ответить на мой вопрос:

— Переизбыток электроимпульсов в определенной зоне головного мозга приводит к судорожным припадкам большей или меньшей длительности. По поводу причин возникновения эпилепсии мнения расходятся... Большинство специалистов считают, что припадки происходят, когда пациент пребывает в сильном напряжении. У вас нет причин для беспокойства: хотя недуг может впервые проявиться в любом возрасте, едва ли его способны спровоцировать ваши травмы.

— Но что же порождает эту болезнь?

— Я ведь не психиатр... Если хотите, могу проконсультироваться.

— Хочу! И еще один вопрос, только, ради бога, не считайте, что я слегка повредился в рассудке: скажите, возможно ли, что эпилептики слышат некие голоса и обладают даром провидеть будущее?

— Неужели вам предсказали, что попадете под мотоцикл?

— Не так определенно, но можно было понять именно так.

— Простите, мне пора. А я еще обещал Мари подвезти ее на студию. Что касается эпилепсии, я расспрошу специалистов.

Покуда Мари была далеко, Заир вернулся и занял свое прежнее место. Я знал, что, если Михаил исполнил свое обещание, дома меня ждет конверт с адресом Эстер — но мне вдруг стало страшно.

А что, если Михаил сказал правду?

Я пытался припомнить все в мельчайших подробностях — вот я ступил с тротуара на мостовую, автоматически огляделся по сторонам, увидел автомобиль, но я был на безопасном расстоянии от него. И все же меня сбил мотоциклист, который, вероятно, пытался обогнать машину и был вне моего поля зрения.

Я верю в знамения. После того как я прошел Путем Сантьяго, все преобразилось: то, что нам надлежит знать, постоянно находится у нас перед глазами, достаточно лишь оглядеться по сторонам внимательно и с уважением, чтобы понять, куда именно ведет нас Бог и какой шаг следует сделать в ту или иную минуту. Кроме того, я научился чтить тайну: как сказал Эйнштейн, Бог не играет со Вселенной в кости — все взаимосвязано и исполнено смысла. И пусть этот смысл почти всегда скрыт от нас, мы знаем, когда приближаемся к исполнению нашего истинного предназначения на земле — в такие мгновения все, что мы делаем, заряжено энергией воодушевления.

Есть она — значит, все хорошо. Нет — значит, лучше сразу же изменить курс.

Когда мы на верном пути, то следуем знакам и знамениям, и время от времени отклоняемся от цели, и тогда Высшая Сила приходит к нам на помощь, не давая совершить ошибку. Может быть, наезд мотоцикла — это знак свыше? Может быть, Михаил интуитивно воспринял сигнал, посланный мне?

Я подумал, что на оба эти вопроса следует ответить «да».

И не потому ли, что я принял свою судьбу, позволил Высшей Силе вести и направлять меня, я заметил, что Заир мало-помалу теряет накал. Мне стоило теперь лишь вскрыть конверт, прочесть адрес и позвонить в дверь Эстер.

Но знаки указывали, что время для этого еще не пришло. Если Эстер и в самом деле так важна для меня, если она все еще меня любит (а Михаил утверждал, что любит), то зачем форсировать ситуацию, которая приведет меня к совершению тех же самых ошибок, что уже были мною совершены когда-то?!

Как избежать их повторения?

Теперь, когда я лучше знаю себя, и происшедшие во мне перемены, и то, что вызвало эту выбоину на дороге, прежде даровавшей одну только радость.

Но разве этого достаточно?

Нет, нужно еще узнать, кем была Эстер и через какие преображения прошла она за то время, что мы вместе.

Но разве достаточно ответить лишь на два эти вопроса?

Нет. Есть еще и третий. «Почему нас свела судьба?»

Времени у меня в больничной палате было в избытке, и я новыми глазами взглянул на свою жизнь. Я всегда искал приключений и всегда хотел надежности — хоть и знал, что одно с другим сочетается плохо. Ни на миг не сомневаясь в своей любви к Эстер, я стремительно влюблялся в других, и всего лишь потому, что нет на свете игры увлекательней, чем обольщение.

Проявлял ли я, обнаруживал ли свою любовь? Может быть, но недолго, не всегда. А почему? Потому что считал: в этом нет необходимости, она и так должна знать о ней и ни на миг не сомневаться в моих чувствах.

Помню, как много лет назад кто-то спросил меня, было ли что-то общее у моих возлюбленных. Ответ не замедлил: Я. И, осознав это, я увидел, сколько же времени было убито на поиски нужного человека — женщины менялись, я оставался прежним и не усваивал себе то, что нас сближало. У меня было много возлюбленных, но я всегда ждал нужного мне человека. Я подчинял и подчинялся, и отношения распадались, — но тут появилась Эстер, и картина переменилась полностью.