Томас Рид - Жена-девочка

— Но вы ведь меня не включаете в число этих незнакомых с ним друзей?

— Дорогой Коттрелл! Не говорите так! После того что произошло, было бы неблагодарностью с мой стороны не считать вас самым лучшим и единственным другом, которого я встречал в своей жизни.

— Хорошо, я скажу прямо. Разве я не говорил, что знаком с лордом — достаточно хорошо знаком, чтобы дать вам рекомендательное письмо к нему? Я не скажу, что это решит все проблемы, но вы должны использовать этот шанс. Я могу только обещать, что он вас примет; и если вы не будете слишком капризны в отношении характера работы, я думаю, он может предложить вам кое-что. Вы меня понимаете, Свинтон?

— Безусловно! Не очень приятно, сэр Роберт, жить в такой бедной комнате и вспоминать тот роскошный завтрак, который я только что ел — я и моя бедная жена!

— Ах, между прочим, я виноват перед мадам, приношу свои извинения, что до сих пор не справился о ее здоровье. Надеюсь, у нее все в порядке?

— Спасибо! Здоровье в порядке, как у малого ребенка, если не считать этих наших неприятностей.

— Разве я не буду иметь удовольствие видеть ее?

Гость задал этот вопрос лишь ради приличия. Ему не хотелось столкнуться с ней в такой компании.

— Я сейчас посмотрю, сэр Роберт, — ответил муж, поднявшись со стула и направившись в спальню. — Я полагаю, Фан сейчас не одета.

Сэр Роберт втайне надеялся, что это действительно так. При подобных обстоятельствах разговор с ней мог быть весьма неуместен.

Его желание было удовлетворено. Она была не только не одета, но к тому же еще лежала в постели, страдая от мигрени! Она просила прощения у баронета за то, что не может выйти к нему из спальни! Такие слова она передала через посредника-мужа. Теперь посетителю осталось только выполнить свое обещание насчет рекомендательного письма.

Он сел за стол и написал рекомендацию небрежным почерком. Он не оставил конверт открытым, как это обычно принято. Дело в том, что в письме была пара моментов, которые он хотел бы скрыть от бывшего гвардейца. Это были следующие слова: «Мистер Свинтон — именно такой джентльмен, который как раз мог бы пригодиться Вашей светлости. Он не в таком положении, чтобы отказываться от любых поручений…»

Смочив кончиком своего аристократического языка слой клея, он запечатал конверт и вручил это послание хозяину.

— Я уверен, — сказал он, — что лорд А. будет рад быть вам полезным. Вы могли бы найти его в Министерстве иностранных дел; но вам не стоит идти туда. Там слоняется слишком много посторонних, которым не следует знать, зачем вы туда пришли. Отнесите это к нему домой, в его резиденцию на Парк-Лейн. Думаю, он предпочел бы принять вас там. Вам стоит пойти туда как можно скорее. Есть много претендентов на эту или подобную должность, и вас могут опередить. Его сиятельство будет дома, вероятно, около трех часов дня. Я вскоре загляну, чтобы узнать, что у вас получилось. До свидания!

Снова надев перчатки на свои тонкие аристократические пальцы, баронет удалился, оставив бывшего гвардейца с рекомендательным письмом, которое должно было оказать огромное влияние на дальнейшую его судьбу.

На Парк-Лейн, которая, как известно, находится напротив Гайд-Парка, размещается несколько самых престижных особняков Лондона. В эти особняках находятся резиденции английской аристократии, представляющей высший свет общества.

В тот самый день, когда сэр Роберт Коттрелл оплатил свое непреднамеренное посещение мистера Ричарда Свинтона, в полуденный час можно было заметить открытый фаэтон, запряженный парой элегантных пони с роскошными гривами и хвостами, двигавшийся по Парк-Лейн и остановившийся перед одним из самых роскошных особняков, принадлежащем аристократу самого высокого положения.

Вожжи были в руках джентльмена, который, как видно, умел управлять лошадьми; с другой стороны экипажа сидела леди, в то время как мальчик-лакей в сапогах с отворотами стоял сзади.

Хотя джентльмен был молод и красив, так же как и леди, а лакей тщательно исполнял свою роль, наметанный глаз мог распознать во всем этом не более чем спектакль, специально разыгрываемый по случаю.

Экипаж был нанят Ричардом Свинтоном. Он сам держал кнут, а его жена — привлекательная леди — должна была привлекать всеобщее внимание к экипажу. Пони подъехали и были остановлены так, чтобы фаэтон оказался прямо под окнами гостиной особняка знатного аристократа. В этом и заключалась идея представления.