Айрат Галиуллин - Тигры и земляника

Он так задумался, что отмахал по лесу километров пять. Решил остановиться и передохнуть.

Поляну обступали старые, в полный обхват, сосны. На ветку одной из них сел ворон – огромный, черный, с блестящими фиолетовыми глазами.

Надо идти обратно. И сделать вид, что ничего не случилось. Пока. Потом будет время, чтобы спокойно во всем разобраться.

И он вернулся.

Что парень пережил в дальнейшие месяцы – один Аллах ведает. Но ясно, что много думал, мучался и пытался найти выход… из чего и куда – он не знал, но однажды осознал, что на выходе оказалось чувство… Оно вызревало подспудно, незаметно, формировалось и набирало силу. И имя чувству было – ненависть.

Ненависть.

Ненависть к отцу за то, что не умер, как ему следовало, а продолжал себе жить – припеваючи, не зная горя и печали. За то, что не давал о себе знать. За то, что, фактически, разрушил жизнь мамы, которая как дурочка всю жизнь его ждала, страдала и не выходила замуж (тоже не выход, конечно, но все-таки). И любила только его, этого гада, эту сволочь, этого подонка, которому не место на земле, потому что такие люди вообще не имеют права жить…

Не в силах больше сдерживать отчаянную, глухую, рвущуюся наружу боль, он написал письмо. Отцу.

Нашел в мамином компе адрес шефа и отослал глупое, бестолковое, нелепое (он сам понимал это) послание, где угрожал Фишу смертью.

Ему стало легче.

И он, конечно же, не ожидал ответа.

Однако ответ пришел.

Дальнейшее лично мне, дружище, кажется полнейшим бредом, но факт остается фактом: Фиш сделал пацану предложение, от которого тот не смог отказаться. Убить его. Ну, Фиша.

Вначале парень испугался – он вовсе не собирался никого убивать, только выплескивал эмоции. Но Фиш был дьявольски убедителен. Каким-то образом ему удалось уговорить пацана поверить в то, что он не хочет жить. В то, что алиби будет безупречным. В то, что… Короче, ненависть плюс мастерство Фиша воздействовать на людей сделали свое дело.

Парнишка дал согласие.

Разработка операции прошла мимо него, просто однажды Фиш прислал ему готовые инструкции. Они просты: в назначенный день (двадцатого октября, как ты уже догадываешься) набрать телефонный номер торпеды (того, кто будет стрелять… или взрывать… я не вникал, короче) и сказать пароль. И все.

Все.

Каин и Авель, блин.

Иван Грозный наоборот.

Гамлет, твою мать.

Часовой механизм запущен. Курок на взводе. И осталось всего ничего – несколько дней.

Вот такие пироги.

Ох, друзья, если б вы меня видели! Я только что провела целый день в салоне красоты =)

Жанка намедни посмотрела на меня оценивающе и говорит: «Ты, дорогая, дошла до точки. Все, пора за тебя браться». Взяла за руку и отвезла…

Давно забытое удовольствие – целый день посвятить себе, любимой! Сауна и гликолевый пилинг (блаженство), обертывание марокканской глиной и аюрведический массаж (м-м-м), маникюр (будто килограмм с рук долой), педикюр (и с ног тоже), покраска, стрижка, укладка (обожаю когда копошатся в волосах)… В общем, когда Жанна заехала за мной через 6 часов, только вздохнула: «Ох, мне бы твои данные…»

Кстати, новость! (specially for Ацкий кактус) Начальник трубчатого цеха сделал подруге предложение!

«Я не могу дарить тебе яхты и самолеты, – сказал он (как передала Жанна), – но спокойную и достойную жизнь гарантирую. За мной вы с дочкой будете как за каменной стеной».

Она, конечно, пока только фыркает. За ней ухаживали такие папики, что… Но я думаю, что согласится. Почему-то уверена. Он действительно производит впечатление очень порядочного и, главное, надежного человека (Жанна нас с Луизой на днях с ним познакомила, и мы немного поболтали). И хоть не Рокфеллер, на ногах, кажется, стоит крепко. Кстати, он вдовец, в одиночку поднимает дочь, что тоже говорит в его пользу. В общем, он тот, кто нужен нашей девушке.

А еще… (Новостей сегодня много, держитесь!)

…Мой рабочий кабинет. Стол с компьютером, принтером, ракушками из Палоа (а по центру стола – подписанное заявление об уходе). Кресло, в котором я провела столько часов, что даже не хочется думать. Книжный шкаф, набитый специальной литературой по технологии тренингов, мотивации персонала, тестированию, картографии личности.

Генерал заглянул ко мне попрощаться, он выглядел подавленным, хотя, разумеется, старался держать себя в руках. «Что ж, ничего не поделаешь… – упавшим голосом повторял он. – Что ж, ничего не…»