Энн Бронте - Незнакомка из Уайлдфелл-Холла

— Почему вам непременно хочется говорить со мной, леди Лоуборо? Вы же не можете не знать, какого я о вас мнения.

— Ну, разумеется, если вам угодно питать против меня злобу, я ничего поделать не могу, но хмуриться я не намерена ради кого бы то ни было.

Тут мы подъехали к дому, и едва лакей открыл дверцу, как леди Лоуборо выпорхнула наружу и направилась навстречу возвращавшимся охотникам. Разумеется, я вошла прямо в дом.

Но мне и дальше пришлось терпеть ее наглость. После обеда я, как обычно, удалилась в гостиную, а со мной и она. Но я тут же распорядилась, чтобы ко мне привели детей, и занялась ими, твердо решив не расставаться с ними до тех пор, пока мужчины не встанут из-за стола или не приедут Милисент и миссис Харгрейв. Однако крошка Хелен вскоре утомилась и уснула у меня на коленях. Артур сел на диван рядом со мной и тихонько играл ее мягкими льняными волосами, но тут леди Лоуборо подошла и преспокойно опустилась на диван по другую мою руку.

— Завтра, миссис Хантингдон, — сказала она, — вы избавитесь от моего присутствия. И порадуетесь, что вполне понятно. Но знаете ли вы, что я оказала вам весьма важную услугу. Сказать какую?

— С удовольствием послушаю, какую услугу вы мне оказали, — ответила я невозмутимо, по ее тону догадавшись, что ей хочется вывести меня из себя.

— Но вы же, несомненно, сами заметили, насколько мистер Хантингдон переменился к лучшему! Неужели вы не видите, каким чинным трезвенником он стал? Я знаю, как вас огорчала прискорбная привычка, которой он все больше поддавался, и я знаю, что вы прилагали все силы, чтобы отучить его от нее, — но без малейшего успеха, пока я не пришла к вам на помощь. Я в двух-трех словах объяснила ему, что мне невыносимо смотреть, как он роняет себя, и что я перестану… впрочем, неважно. Но вы видите, как он преобразился с моей помощью. И вам следует быть мне благодарной.

Я встала и позвонила, чтобы няня увела детей.

— Но я благодарностей не хочу, — продолжала она. — И прошу взамен лишь одного: поберегите его, когда я уеду, пренебрежением и суровостью не вынуждайте его вернуться к прежнему.

Мне было почти дурно от гнева, но тут вошла Рейчел, и я кивнула на детей: голос мне изменил. Она увела их из комнаты, и я последовала за ними.

— Так вы исполните мою просьбу, Хелен? — продолжала она.

Я бросила на нее взгляд, который стер с ее губ злорадную усмешку, — во всяком случае на несколько минут — и ушла. В малой гостиной стоял мистер Харгрейв, но, увидев, что разговаривать я ни с кем не хочу, дал мне молча пройти мимо. Однако когда через несколько минут я в уединении библиотеки сумела справиться с собой и решила вернуться в гостиную встретить миссис Харгрейв и Милисент, чьи голоса услышала внизу, то застала его на прежнем месте в полутьме — он, очевидно, дожидался меня.

— Миссис Хантингдон, — произнес он, когда я проходила мимо, — разрешите сказать вам одно слово.

— О чем? Но, пожалуйста, поторопитесь.

— Утром я вас обидел, а я не могу жить, если вы на меня сердитесь.

— Тогда идите и больше не грешите, — ответила я и отвернулась.

— Нет-нет! — воскликнул он, становясь передо мной. — Умоляю вас! Я должен получить ваше прощение. Завтра я уезжаю, и, возможно, мне больше не представится случай поговорить с вами. Я неизвинительно забылся и не подумал о вас. Но сжальтесь, забудьте и простите мне мою опрометчивую смелость, думайте обо мне так, будто слова эти никогда не были сказаны. Потому что, поверьте, я всей душой о них сожалею, и утрата вашего уважения — кара слишком тяжкая, я ее не вынесу.

— Забыть по желанию невозможно, а питать уважение ко всем, кто его ищет, я не могу — только к тем, кто его заслуживает.

— Я с радостью готов всю жизнь посвятить тому, чтобы его заслужить, только простите меня! Вы даруете мне свое прощение?

— Да.

— Да? Но вы так холодно это сказали! Протяните мне руку, и я поверю. Но нет? Значит, миссис Хантингдон, вы меня не простили?

— Вот моя рука и с ней — мое прощение, но только больше не грешите.

Он пожал мои холодные пальцы с сентиментальной пылкостью, однако промолчал и посторонился, пропуская меня в гостиную, где тем временем собралось все общество. Мистер Гримсби сидел возле двери. Заметив, что Харгрейв вошел почти следом за мной, он ухмыльнулся и бросил на меня взгляд, полный нестерпимой многозначительности. Но я посмотрела ему прямо в лицо, и он вынужден был хмуро отвести глаза, если не устыдившись, то во всяком случае растерявшись. А Хэттерсли ухватил Харгрейва за плечо и принялся ему что-то нашептывать, — вероятно, какую-то очень грубую шутку, так как его собеседник не засмеялся и ничего ему не ответил, а, чуть искривив губы, высвободил руку и отошел к своей матушке, которая как раз объясняла лорду Лоуборо, сколько у нее причин гордиться своим сыном.