Карлос Фуэнтес - «Чур, морская змеюка!»

Исабель была готова продолжить свои рассказ, но вместо этого поднесла к губам салфетку и смерила мисс Дженкинс холодным взглядом:

— Я не люблю разговоров о прислуге. Стоит проявить к ним внимание, как они сразу же забывают свое место!

Американка нахмурилась и поднялась со стула, сказав, что ей пора в путь.

— Моя «конституция» гласит, что я ежедневно должна делать шесть кругов по прогулочной палубе, то есть одну милю, иначе мой желудок не сможет работать хорошо… До свиданья, дорогая! Увидимся за обедом!

Как бы там ни было, но Исабель еще больше успокоилась в обществе этой огромной сеньоры, завернутой в набивной сатин, на котором были изображены английские пуритане, высаживающиеся на Скалу Плимута. [16] Скала Плимута — место первой высадки англичан на территории Америки (1690 г.). Мисс Дженкинс заколыхалась к выходу, приветствуя своих многочисленных знакомых и пробегая пальцами по воздуху, как по невидимым клавишам. Исабель глянула ей вслед с улыбкой и, прикрыв глаза, медленно допила свой кофе. Легкий шум столовой — бульканье льющегося чая, звяканье ложечек, звон стаканов — обволакивал ее, убеждал в том, что она попала в царство покоя, добропорядочности и хорошего вкуса; это ощущение росло в ней на протяжении всего утра, долгого и приятного, — пока она любовалась океаном, пока пила бульон из чашки, откинувшись на спинку шезлонга, пока слушала вальс Легара, исполняемый струнным оркестром в главном салоне, пока разглядывала пассажиров «Родезии».

В час дня по коридорам прошел молоденький моряк, который звал всех к обеду, играя на маримбе. [17] маримба — ударный инструмент, распространенный среди народов Африки и Америки. Исабель спустилась в столовую, развернула салфетку и, перебирая жемчужное ожерелье, занялась меню. Ни разу не взглянув на стройного молодого официанта, она заказала шведскую семгу, ростбиф и сыр. И почувствовала, что ей очень хочется, чтобы поскорее пришла ее соседка по столу — сеньора Дженкинс.

— Hullo. My name's Harrison Beatle. [18] Хелло! Меня зовут Гаррисон Битл (англ.).

Исабель перестала выдавливать лимонный сок на розовую мякоть рыбы и увидела перед собой загорелого молодого человека со светлыми волосами, причесанными на прямой пробор. Сразу увидела и его тонкий профиль, и красиво очерченные губы, и серые, весело улыбающиеся глаза, которые не позволяли заметить некоторую манерность и принужденность его поклона. Молодой блондин отставил в сторонку стул и молча ждал приглашения сесть.

— Наверно, тут какая-то ошибка, — с трудом пробормотала Исабель. — Это место сеньоры Дженкинс.

Мистер Гаррисон Битл сел, расстелил на коленях салфетку, расстегнул пиджак из белого льна и едва уловимым движением показал безупречно отглаженные манжеты своей рубашки в синюю полоску.

— Новая диспозиция! Таков здесь порядок, — улыбнулся он, проглядывая меню. — Старший стюард — истинный Иегова этой столовой. Это он открывает и соединяет родственные души. Это он разъединяет несовместимое… Ну а может быть, ваша спутница взяла и пожаловалась на вас. И попросила, чтобы ее пересадили? Разумеется, я шучу!

— О нет! Мы были вполне довольны друг другом, — очень серьезно ответила Исабель, старательно выговаривая английские слова.

— Ну, тогда припишите это прозорливости старшего стюарда Don't know what's becoming of these ships. Rotten service nowadays. Boy! [19] Что стряслось с этим пароходным сервисом? Просто жуть! Официант! Хотите немного вина? Нет? То же, что и для сеньоры, и полбутылки «шато-икем».

Он снова улыбнулся Исабели. Она потупилась и быстро проглотила семгу.

— Suppose we ought to be properly introduced. Pity you didn't show up at the Captain's gala the other night. [20] Пожалуй, нам надо представиться друг другу. Жаль, что вчера вас не было на приеме у капитана (англ.).

— Я только вчера села на пароход. В Акапулько.

— А-а! Так вы латиноамериканка?

— Да, я из Мехико.

— Гаррисон Битл. Филадельфия.

— Исабель Вальес. Собственный дом на Гамбургской улице, 211. Сеньорита Исабель Вальес.

— Ах вот как? И путешествуете без охраны? А я всегда считал, что латиноамериканцы приставляют к незамужним девушкам старую дуэнью в кружевной мантилье. Но вы не тревожьтесь! Keep an eye on you! [21] Присмотр за вами будет! (англ..)

Исабель улыбнулась и во второй раз за день стала рассказывать о себе. С соседнего стола, где сидели четверо, протянулась в их сторону толстая морщинистая рука и поиграла пальцами по воздуху. Исабель снова улыбнулась, вспыхнула от смущения и стала торопливо рассказывать о том, что она целых пятнадцать лет подряд отдает все свои силы этому магазину, что тетя Аделаида убедила ее наконец поехать отдохнуть и что она уже скучает по boutique — если бы вы видели! Все кругом белое и золотое! — и что ей самой странно, как все эти немудреные заботы по магазину — счета, заказы, разговоры с покупателями, которым она предлагала, а главное, продавала разные сумочки, косынки, заколки, бусы, косметику, дорогие безделушки, — могли заполнить ее жизнь, могли стать для нее чем-то совершенно необходимым. Может, она так сильно привязалась к своему магазинчику оттого, что после смерти мамы и отца — Исабель еще больше потупилась — друзья семьи посоветовали вложить в него все деньги, ну, вернее, те небольшие деньги, что она получила в наследство.