Стивен Кинг: Дитя Колорадо

– А позже, на пляже, – она увидела Коэна, свой умозрительный образ дитя Колорадо, как он раскуривает первую в жизни сигарету – первую и последнюю – и бредет к кромке воды, такой одинокий на пустынном пляже, залитом лунным светом, полночным лунным светом. Он неумело делает одну или две затяжки, вдыхая резкий дым. Затем бросает сигарету в море. А потом... Что потом?

– Что?

– Самолет доставил его в Бангор, – Стефани услышала свой голос словно со стороны, и он показался ей резким и чужим.

– Ага, – подтвердил Дэйв.

– Дальше он поехал из Бангора в Тиннок.

– Да, – сказал Винс.

– Поужинал рыбой с картошкой.

– Именно так, – произнес Винс. – Это доказало вскрытие. И мой нос тоже. Я почувствовал запах уксуса.

– Бумажника к тому времени уже не было.

– Этого мы не знаем, – поправил ее Дэйв. – И никогда не узнаем. Но я думаю, что не было. Скорее всего, Коэн где-то оставил его вместе с пальто, пиджаком и прежней жизнью. А взамен он, наверное, получил зеленую куртку, которую потом тоже где-то бросил.

– Или ее сняли с его трупа, – добавил Винс.

Стефани слегка трясло. Она ничего не могла с этим поделать.

– Затем переправа на шестичасовом пароме до Лосиного острова, и он приносит Гарду Эдвику бумажный стаканчик с кофе, который сошел за чай для штурмана или паромщика.

– Ага, – торжественно произнес Дэйв.

– У него с собой уже не было ни бумажника, ни документов, только 17 долларов, мелочь и, возможно, русская монета достоинством в 10 рублей. А не могла ли эта монета быть... не знаю... чем-то вроде подсказки? Ведь тогда еще шла холодная война между Россией и Штатами, верно?

– Полным ходом, – подтвердил Винс. – Но, Стеффи, если бы ты сотрудничала с русской разведкой, ты бы носила с собой рубли?

– Нет, – ответила она. – Но зачем тогда ему нужна была эта монета? Может, чтобы показать кому-то? Больше в голову ничего не приходит.

– Интуиция с самого начала подсказывала мне, что Коэну ее кто-то вручил, – сказал Дэйв, – возможно, вместе с куском филе, завернутым в фольгу.

– Зачем? – спросила Стефани. – Зачем и кому это было нужно?

Дэйв покачал головой.

– Я не знаю.

– А фольгу нашли? Может, она запуталась в водорослях у берега на другом конце пляжа?

– О'Шенни и Моррисон, конечно, не стали ничего искать, – сказал Дэйв. – Но мы с Винсом обшарили пляж Хэммок вдоль и поперек после того, как желтая лента была убрана. Мы искали не конкретно фольгу, а вообще что-либо, имеющее отношение к тому мертвому человеку, это могло быть что угодно. Но кроме мусора – оберток от конфет и тому подобного – мы ничего не нашли.

– Если мясо все же было завернуто в фольгу или бумажный пакет, то парень, должно быть, закинул эту упаковку и сигарету довольно далеко в море.

– А кусок мяса?

– Я неоднократно разговаривал о нем с Каткартом. Пару раз в разговоре участвовал Дэйв. Помню, как Каткарт сказал мне: «Ты снова и снова возвращаешься к этому, как ребенок, который не может не трогать языком дырку в десне после того, как выпал зуб», – через месяц после нашего разговора Каткарт умер от сердечного приступа. Но это сравнение я запомнил. Да, это так, именно так. Дело дитя Колорадо для меня словно дыра, в которой я не перестану ковыряться, пока не доберусь до дна.

Во-первых, я хотел узнать, не мог ли кто-нибудь уже после смерти Коэна затолкать ему мясо в горло пальцами или вилкой. Тебе ведь тоже такое приходило в голову, не так ли?

Стефани кивнула.

– Каткарт ответил, что возможно, но маловероятно, потому что Джеймс не просто откусил кусок, но и разжевал его до такой степени, чтобы легко можно было проглотить. На самом деле это было уже не мясо, а бесформенная органическая масса, как сказал Каткарт. Кто-то мог сам разжевать кусок, но после этого вряд ли мясо можно было бы запихать в горло так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что это несчастный случай.

Она снова кивнула.

– Еще он сказал, что очень трудно манипулировать с бесформенной массой каким бы то ни было инструментом. Она разваливалась бы при попытке пропихнуть ее в глотку. Пальцами это сделать можно, но Каткарт уверял, что от этого остались бы следы на челюстных связках, а он бы их заметил, – он помолчал, а потом покачал головой. – Есть специальный термин для таких повреждений, но я не помню.

– Расскажи ей, что тебе сказал Робинсон, – вмешался Дэйв. Его глаза сверкали. – Это ничем не помогло, но лично мне всегда казалось чертовски интересным.

– Он сказал, что существуют определенные мышечные релаксанты, некоторые из них весьма редки, и еда Коэна могла быть обработана одним из них, – пояснил Винс. – Пару раз он откусил и проглотил пищу, как обычно, о чем свидетельствует содержимое его желудка, а затем кусок вдруг застрял у него в горле, хоть и был хорошо прожеван.