Карлос Фуэнтес - Спокойная совесть

— Ты давно не исповедовался, мой мальчик? — спрашивал Лансагорта.

— Месяц, падре.

— Жду тебя завтра после обеда.

— Хорошо, падре.

— Сколько раз?

— Пять… шесть… точно не помню…

— С кем?

— …один…

— Ты никогда не был с женщиной?

— …нет…

— Величайший грех! Самое тяжкое оскорбление для господа нашего Иисуса Христа. Восчувствуй стыд, плачь от стыда, ибо ты оскорбил чистоту младенца Иисуса. Посмел бы ты рассказать об этой мерзости своим тете и дяде, которые считают тебя самым невинным мальчиком в мире? Смотри же, впредь не греши. Каждый раз, когда появится искушение, прочитай «Отче наш». Впредь не греши. И уж, во всяком случае, лучше оскорби самого себя, но не замарай себя общением с публичной женщиной. Восчувствуй стыд и омерзение. Подумай о том, что, вместо того чтобы предаваться гнусной похоти, ты мог бы служить церкви. Подумай о том, что силы, употребленные во зло, ты мог бы посвятить просветлению душ своих ближних. Убеди себя в этом. Но если и не удастся убедить себя, крепись и больше не нарушай священную заповедь и изгони из больного твоего ума эти непристойные видения. Запрещаю тебе думать об обнаженном теле. Запрещаю думать о женщине. Запрещаю думать о наслаждении собственным телом. Гони прочь эти соблазны.

— Падре, скажите, что я должен делать…

— Молись, молись и беги от мыслей о женщинах.

— Я хочу женщину, падре, признаюсь вам и в этом. Всегда хочу.

— Ты грешишь вдвойне, и наказание тебе будет двойное. Не смей приходить сюда, пока не раскаешься искренне! Я поговорю с твоей тетей…

— Нет, вы этого не…

— Я спасаю души всеми средствами. Сегодня отпущения я тебе не дам. Это была как бы простая беседа.

Судьба других людей — любимая тема бесед в провинции. Если речь идет о судьбе, на которую можно повлиять, интерес удваивается. Если же доступная влиянию судьба — это судьба подростка, интерес превращается в долг. А если у этого подростка строптивый характер, долг разрастается до масштабов крестового похода. Тут все знают друг друга, семьи знакомы давно, несколько поколений.

— Да, конечно, — вздыхает донья Пресентасьон, — теперь жизнь идет по-другому.

— Раньше было больше различий между сословиями. — говорит сеньорита Паскуалина. — А теперь все перемешалось.

Асунсьон поднимает глаза от вышивки.

— Именно поэтому, как говорит падре, порядочные семьи должны больше чем когда-либо держаться вместе.

Эти дамы — числом четырнадцать — собираются по четвергам в послеобеденное время, чтобы вышивать салфетки, скатерти и подушечки, которые затем преподносятся священнику. Место собраний каждую неделю меняется. Все эти дамы из житейских соображений поддерживают отношения с женами людей, разбогатевших в Революцию. Только вот эти часы по четвергам посвящаются общению в интимном кругу старых знакомых. Семья самого недавнего происхождения выдвинулась при Порфирио. Самая древняя не без благодарности вспоминает своего основателя, получившего энкомьенду [55] Энкомьенда — (ист.) земельное владение, которым испанские короли наделяли дворян. в колонии. Асунсьон Себальос де Балькарсель — рудники и коммерция — занимает вполне почетное среднее место, достигнутое выдающимся трудолюбием.

— Говорят, что в Мехико прислуга невозможно дорогая.

— Моя невестка платит кухарке двести песо в месяц.

— Немыслимо!

— А ты помнишь молодого Регулеса, сына коммерсанта? Так вот, когда я недавно ездила в Мехико на рождественские праздники, я к нему зашла, и его жена сказала, что они только на прислугу тратят три тысячи песо.

— В год?

— Как бы не так! В месяц, в один месяц.

— Ого! Потише, чтоб не услышала твоя служанка. К счастью, здесь они пока смирные. А говорят, что в Мехико…

— И подумай, молодежь стремится в Мехико искать счастья. А я всегда говорю — таких удобств, как в Гуанахуато, нигде не найдешь. Как приятно основать семью в месте, где все тебя знают и где есть истинные друзья.

Усевшись в кружок, дамы вышивают. Гостиная каждую неделю другая, но все они в основном одинаковы: продолговатая комната, балконы с решетками, кресла с высокими спинками и вязаными салфеточками на подлокотниках, высокий стол с мраморной столешницей, бронзовые статуэтки — крылатые Победы, босоногие испанские крестьянки, Данте и Беатриче. Люстра побогаче или попроще. Служанка с косами и в фартучке.

— Какие у тебя планы насчет племянника, Асунсьон?

— Ах, что ты, ведь он только заканчивает школу второй ступени.