Кен Кизи - Песня моряка

Нелл сделала еще один шаг. И вода скрыла ее обнаженную ножку до щиколотки. Дно было ровным и бетонным и совсем не скользким. Это была не та вода, в которой растут всякие скользкие вещи. Она пахла, как вода из аккумулятора аэросаней. Нелл встала в воду обеими ногами. Это было приятно. Кроме того, сверху, как страховка, лился слабый пурпурный свет.

Она двинулась вперед, растопырив пальцы, словно у нее на них были стебельчатые глаза, как у крабов. Так она дошла до противоположной бетонной стены и прошлась вдоль нее, пока не надоело, потом повернулась и пошла обратно, топая все смелее и смелее и окончательно убедившись в своей способности ориентироваться. Нелл даже не вытягивала больше вперед руки, за исключением одного места, где она вдруг ощутила некоторую неуверенность. Она точно знала, где куда свернуть, чтобы ни на что не наткнуться. Она ни разу не ударилась ни об один механизм, не налетела ни на один столб. Все было точно так, как она себе представляла — похвалила себя Нелл, добравшись до лестницы, — она бы и без страховки обошлась. Надо будет как-нибудь привести сюда мальчишек и показать им, что ее старшая сестра — не единственная эскимоска с особыми глазами.

Но когда она поднялась наверх и пролезла под вывеской с цепочкой, то поняла, что сделала страшную глупость. Пока она бродила там в темноте, она не услышала сигнала «тишина» и теперь не знала, дали его уже или нет. При мысли об этом она остолбенела. Она не знала, что делать. Если сигнал уже прозвучал, я не могу вернуться, и тогда нужно ждать. Но если я буду ждать, а сигнала «тишина» еще не было, то когда он раздастся, это будет означать, что съемки начинаются, а я подумаю, что это сигнал окончания съемок, пойду и меня высветят красным лучом. Ой-ой-ой, что же мне делать?

Однако единственный сигнал, который был дан, это «внимание». Кларк Б. Кларк включил его в надежде, что он ускорит развитие событий, и они успеют приступить к съемкам, пока Ник окончательно не вышел из себя. Кларк уже весь вспотел от этой спешки. В то утро все происходило с опозданием, что было вполне объяснимо после всех ссор и конфликтов, последовавших за собранием. Естественно, когда разражаются такие общественные фейерверки, искры разлетаются во все стороны. И отважной бригаде волонтеров-пожарников пришлось всю ночь колесить по городу с сиренами и мигалками, повсеместно совершая героические поступки. Феерия! А потом дознания. Естественно, полицейские делают это лучше всех остальных — это врожденный талант, который дается им вместе с ручкой и планшетом. Так чему же было удивляться, что на часах был уже полдень, а они еще и не начинали снимать? Или что никто до сих пор не заметил изображения на огромном металлическом парусе?

Кларк Б. был первым, кто его заметил. Он забрался на мостки подвески и уже поднял свой мегафон, чтобы дать сигнал «тишина», когда вдруг увидел граффити. Он был настолько потрясен, что не мог произнести ни слова. Левертов заинтересовался, чем вызвана задержка. Он проследил за взглядом своего помощника и тут же начал изрыгать проклятия. Это привлекло внимание администраторов и членов сценарной группы, потом операторов и, наконец, всех участников. Когда это увидел Стебинс, он, булькая от смеха, тут же попросил оператора крана развернуть люльку, чтобы снять это на пленку. Все были полностью потрясены и не столько самим фактом, сколько тем, что за все долгие часы подготовительных работ, установки декораций и обсуждения текущих вопросов никто ничего не заметил. Все были так ошарашены, что даже не обратили внимания на сообщение Леонарда Смолза о побеге морских львов. Это казалось уже сущей ерундой.

Алиса и Айк тоже не обратили на него никакого внимания, хотя теперь, после того как горы мусора были убраны, судно было прекрасно видно. Теперь отсюда вообще был виден весь залив. И Айк был вынужден признать, что для туристов предполагаемого курорта вид отсюда открывался живописный. Однако у них с Алисой не было времени, чтобы как следует насладиться им — они пытались успокоить Лулу. Она ринулась к тлеющим руинам поместья Лупов босиком в одном лифчике, украшенном бабочками, мини-трусиках и обрывках развевающегося шелкового одеяния. Пока Айк и Алиса одевались, она была уже там.

От дома не осталось ничего, кроме остовов кроватей, столов и обгоревшей утвари, первоначальное местонахождение которой можно было точно проследить по орнаменту пепла.

— Наверное, сгорело за считанные минуты, — высказал предположение Айк. — Иначе кто-нибудь да увидел бы такое зарево.