Джером Джером - Мистер Клодд назначает себя издателем журнала

Клодд пожал им обоим руки и поспешно вышел.

— Я так и думал, — сказал Питер, привыкший размышлять вслух. — Что за странная смесь — человек! Ведь он добрый — нельзя быть добрее его к бедному старику. А между тем… Да, Томми, странные существа мы, люди, и женщины и мужчины, — такая смесь всякой всячины! — Питер рассуждал как философ.

Старый, седовласый сурок скоро докашлялся до того, что уснул навеки.

— Я попрошу вас и миссис быть на похоронах, Глэдмен, — объявил Клодд, забежав в лавку канцелярских принадлежностей. — И Пинсера с собой приведите. Я ему написал.

— Не вижу, какая от нас может быть польза, — проворчал Глэдмен.

— Ну как же! Ведь у него только и было родных, что вы трое; неприлично, если вы не будете на похоронах. И потом, надо прочесть завещание. Может, вам интересно будет послушать.

Глэдмен широко раскрыл свои водянистые глаза.

— Завещание? Да что же ему завещать-то? Ведь у него ничего не было, кроме ренты.

— А вот придете на похороны, все и узнаете. Клерк Боннера тоже будет и принесет с собой духовную, — она хранится у них. Все будет сделано комильфо, как говорят французы.

— Мне бы надо было раньше знать об этом, — начал Глэдмен.

— Я рад, что вы так интересуетесь бедным стариком, — сказал Клодд. — Какая жалость, что он уже умер и не может поблагодарить вас.

— Послушайте, вы! — взвизгнул вдруг старый Глэдмен. — Ведь он был беспомощный, слабоумный старик, не способный сам что-нибудь придумать. Если он под чьим-нибудь влиянием…

— Так, значит, до пятницы, — перебил Клодд. Ему было некогда.

В пятницу на похоронах компания собралась не дружная. Миссис Глэдмен время от времени шипела что-то на ухо своему супругу, тот отвечал ворчанием. В промежутках оба бросали грозные взгляды на Клодда. Мистер Пинсер, тучный джентльмен, имеющий какое-то отношение к палате общин, хранил все время министерское спокойствие. Главный факельщик говорил потом, что он не мог дождаться, когда все кончится, и уверял, что он в жизни своей не видал таких неприятных похорон; был момент, когда он даже серьезно подумывал переменить профессию.

На квартире Клодда их уже ожидал клерк от юриста. Клодд предложил угощение. Мистер Пинсер позволил себе выпить стаканчик виски, сильно разбавленного водой, и проделал это с видом человека без предрассудков. Клерк налил себе покрепче. Миссис Глэдмен, даже не спросясь мужа, отказалась и за себя и за него. Клодд, пояснив, что он всегда следует добрым примерам, налил себе тоже стаканчик и выпил «за нашу будущую счастливую встречу». Затем клерк приступил к чтению духовной.

Она была не длинна и не сложна, датирована прошлым августом. Оказалось, что старый джентльмен без ведома своих родных владел акциями серебряных копей, одно время пришедших в упадок, но теперь процветающих. По нынешнему курсу эти акции стоили больше двух тысяч фунтов. Из них пятьсот фунтов старый джентльмен завещал своему зятю, мистеру Глэдмену; пятьсот своему двоюродному брату, мистеру Пинсеру; а остальное своему другу Уильяму Клодду в благодарность за его внимание и заботы.

Мистер Глэдмен поднялся с места: ему было скорее смешно, чем досадно.

— И вы думаете, что мы вам позволим прикарманить таким манером чуть не тысячу двести фунтов? Вы серьезно так думаете? — спросил он мистера Клодда, который сидел, заложив руки в карманы.

— Вот именно, — признался мистер Клодд.

Мистер Глэдмен засмеялся, но от этого смеха никому не стало веселее.

— Честное слово, Клодд, вы забавляете меня — мне прямо смешно.

— Вам всегда присуще было чувство юмора.

— Негодяй! Гнусный негодяй! — взвизгнул мистер Глэдмен, внезапно меняя тон. — Вы думаете, что закон позволит вам таким образом оплести честных людей? Вы думаете, что мы так и дадим вам ограбить себя? Это завещание… — мистер Глэдмен драматически указал костлявым пальцем на стол.

— Вы намерены его оспаривать? — осведомился мистер Клодд.

На минуту Глэдмен был ошеломлен таким хладнокровием; но скоро оправился.

— Оспаривать!! — пронзительно вскрикнул он. — Вы же не станете оспаривать, что оно написано под вашим влиянием! Ведь вы его продиктовали от слова до слова и заставили этого бедного идиота подписать. Он не способен был даже понять…

— Не болтайте так много! — перебил его Клодд. — Не такой уж у вас приятный голос. Я вас спрашиваю, намерены ли вы оспаривать это завещание?

— Если вы ничего не имеете против, — чрезвычайно учтиво вмешалась тут миссис Глэдмен, — мы еще успеем застать в конторе нашего адвоката.