Оскар Уайльд - Стихотворения. Портрет Дориана Грея. Тюремная исповедь; Стихотворения. Рассказы

Стр. 322. Я говорю не о том глупейшем вопросе… — Во время процесса над Уайльдом глава присяжных задал вопрос, почему не арестован и не привлечен к ответственности Альфред Дуглас (находившийся в это время за границей). Вопрос не был таким безобидным и бессмысленным, как это представляет Уайльд. Ведь он исходил от присяжных — наиболее демократической части английского суда. Смысл вопроса был сразу понят судьей, который с раздражением отвел мысль о том, что Дуглас не на скамье подсудимых только потому, что он — Лорд Дуглас. Между тем против Уайльда был настроен прежде всего судья.

Стр. 323. Тайт-стрит — улица в лондонском районе Челси, где жил с семьей Уайльд.

Адриан Хоуп — дальний родственник жены Уайльда, руководил детской больницей, был опекуном детей Уайльда после смерти его жены и его самого.

Стр. 324. Конгрив Вильям — комедиограф XVIII в., классик английской литературы. Пьесы Александра Дюма-сына считались в свое время глубоко проблемными. Относительно высоких достоинств драматургии Уайльда в парадоксальной форме высказался Бернард Шоу: «Насколько мне дано судить, то во всем Лондоне, пожалуй, я один не возьмусь сесть и написать такие пьесы, какие пишет Оскар Уайльд. Тот факт, что, несмотря на прибыльность, эти пьесы по-прежнему остаются единственными в своем роде, говорит не в пользу наших драмаделов. В известном смысле, Оскар Уайльд является в моих глазах нашим единственным драматургом в полном смысле слова. Он умеет обыграть все, насмехаясь над самим юмором, философией, над нашей драмой, актерами, над публикой и надо всем театром» (1895).

Дух времени (нем.).

Стр. 325. …когда он переселился из Бочки в Клуб… — Как известно, в бочке жил основоположник философии киников (циников) Диоген.

Стр. 326. …Мой большой друг… — По мнению английских комментаторов, это мог быть Фрэнк Гаррис, описавший в своей книге подобную встречу, или же Шерард.

Локвуд Фрэнк — обвинитель на втором процессе Уайльда.

Стр. 329. Силы эмоциональные, как я говорил… — В диалоге «Критик как художник», вошедшем в книгу «Замыслы», Уайльд отметил: «Эмоциональные силы, подобно силам физической среды, ограничены в своей продолжительности и энергии. Можно чувствовать столько-то, но не больше». Между тем искусство, с его точки зрения, дает возможность продлевать и повторять переживание многократно» (см.: Оскар Уайльд. Полн. собр. соч., т. V. М., 1909, с. 242).

…мученик в своем «плаще из пламени»… — «Мученик бледный в одеянии огненном» — стихи шотландского поэта Александра Смита, стяжавшего недолгий успех стихотворной пьесой «Драма Жизни» (1853). Уайльд ценил его и считал забытым несправедливо.

Стр. 330. Брут скрывал под плащом безумия… — Юний Брут, изгнавший последнего римского царя Тарквиния.

Перевод Б. Пастернака.

О дружбе (лат.).

«О дружбе» — трактат Цицерона.

Море смывает с людей все беды (древнегреч.).

Стр. 335. Море смывает с людей все беды — из трагедии Еврипида «Ифигения в Тавриде», ст. 1193.

Дитя своего века (франц.).

Для кого создан видимый мир (франц.).

Стр. 336. …для кого создан видимый мир… — «Я человек, для которого видимый мир существует», — так записали слова Готье братья Гонкур (см.: Эдмон и Жюль де Гонкур. Дневник, т. 1. М., «Художественная литература», 1964, с. 136).

Стр. 337. …«по неотступности его». — Из Евангелия от Луки, гл. 11, ст. 5–8.

Стр. 338. …Как царь Мидас… — из сонета о сонете Джона Китса (см. БВЛ, т. 125, стр. 585); перевод С. Маршака.

…Там, где другие видят всего лишь зарю… — из поэмы Вильяма Блейка «Видение последнего суда».

В 1881 году, когда Оскар Уайльд на собственный счет выпустил первый сборник стихотворений, в том же самом году и точно так же частным порядком в Индии была напечатана «Школьная лирика» Киплинга — ему исполнилось шестнадцать лет. Вскоре Киплинг начал систематическую литературную деятельность штатным сотрудником «Гражданской и воинской газеты» в Лахоре, а затем газеты «Пионер» в Аллахабаде. Киплингу было поручено редактировать еженедельное приложение к этим газетам, в котором должны были печататься занимательные очерки и рассказы, растягивающиеся на весь выпуск с указанием «Переверни страницу». Этот прием ввел столичный, лондонский журнал «Глобус», заставлявший читателей «вертеть» себя благодаря известным авторам. Провинциальные газеты таких средств не имели, и Киплинг сам взялся за работу над материалом, который бы заставлял читать себя. Из этих страниц-перевертышей сложилась его книга «Простых рассказов с холмов», изданная в Калькутте, но быстро нашедшая себе дорогу в Лондон. После этого сам Киплинг переезжает в Англию и становится профессиональным писателем.