Адальберт Штифтер - Бабье лето

— Но Ольховый ручей должен остаться памятником этой прекрасной местности.

— Составьте грамоту, чтобы его берегли в нынешнем виде из поколения в поколение, пока его берега не заболотятся.

Ризах поцеловал Наталию, как он любил, в лоб, а мне протянул руку.

Когда после необыкновенно пышного цветения, поразившего моих родителей, никогда ничего подобного не видевших, розы увяли, мы распрощались, совместная жизнь, так долго продолжавшаяся, кончилась, и дни потекли по обычному своему руслу. Мои родители с Клотильдой отправились в Густерхоф, где хотели оставаться до зимы, а я с Наталией переселился в нашу постоянную штерненхофскую квартиру. Нам предстояло стать здесь настоящей семьей. Матильда собиралась жить и вести хозяйство вместе с нами. Управлять имением должен был я. Я принял эту обязанность, попросив Матильду оказывать мне посильную помощь. Она это пообещала.

Так время вступило в свои права, и потекла, неделя за неделей, простая, размеренная жизнь.

Некоторое разнообразие пришло лишь осенью. Двоюродные братья из дома, где родился отец, гостили у моих родителей в Густерхофе. Мы съездили туда к ним. Щедро одарив родственников, отец отправил их в своей карете на родину.

В начале зимы Роланд закончил свою картину. Из-за больших размеров ее пришлось свернуть, а золоченую раму разобрать, чтобы выставить картину на мольберте в мраморном зале. Мы поехали в Асперхоф. Все долго рассматривали и обсуждали картину. Роланд был в приподнятом настроении, окрылен. Ибо каково бы ни было мнение окружающих, как бы они ни хвалили сделанное, указывая, впрочем, на места, которые следовало улучшить, в душе он чувствовал, что когда-нибудь создаст что-то еще более высокое, совсем большое. Ризах предоставил ему средства для поездки, и Роланд стал готовиться к скорому отъезду в Рим. Густаву предстояло провести зиму в Асперхофе. Весною он должен был наконец отправиться посмотреть мир.

Так устанавливались и налаживались самые разные связи.

Как-то давно, когда я навестил ее в Штерненхофе, Матильда сказала мне, что жизнь женщин ограниченна и зависима, что она и Наталия потеряли поддержку родственников, что им приходится многое черпать из себя, как мужчинам, и жить в отсвете своих друзей. Таково их положение, оно по природе своей сохраняется и ждет дальнейшего своего развития. Я запомнил эти слова, они глубоко запали мне в душу.

Часть этого развития, думал я теперь, состоялась, вторая наступит с устройством Густава. Во мне женщины снова нашли опору, установилась некая основа их жизни. Через меня у них завязались связи с моими родными, и даже отношения с Ризахом приобрели какую-то закругленность и прочность. Завершение семейным связям даст впоследствии Густав.

Что касается меня, то после совместной поездки в горную часть страны я задался вопросом, охватывают ли целиком жизнь общение с милыми друзьями, искусство, поэзия, наука, или есть еще что-то, что ее охватывает и наполняет гораздо большим счастьем. Это большее счастье, счастье, кажется, неисчерпаемое, пришло ко мне совсем с другой стороны, чем я тогда полагал. Преуспею ли я в науке, от которой я не хотел отступаться, сподобит ли меня Бог оказаться среди светил, этого я не знаю. Но одно несомненно, чистая семейная жизнь, какой хочется Ризаху, основана; она — порукой тому наша привязанность и наши сердца — будет длиться с неубывающей полнотой, я буду управлять своим имуществом, буду делать другие полезные дела, и всякие, даже научные устремления обретают теперь простоту, опору и смысл.

Hofmannsthal Н. von.Gesammelte Werke. Reden und Aufsдtze. Bd. 2. Frankfurt am Main: Fischer Verlag, 1979. S. 225–226.

Михайлов А. В.Языки культуры. М.: «Язык русской культуры», 1997. C. 701.

М. Хайдеггер.Работы и размышления разных лет. М.: «Гнозис», 1993. С. 277.

Михайлов A. B.Языки культуры. С. 353.

Stifter А.Gesammelte Werke in 6 Bdn. Bd. 3. Wiesbaden: Insel Verlag, 1959. S. 11.

От Rothmoor( нем. ) — Красное Болото.

От Tanne( нем. ) — ель.