Адальберт Штифтер - Бабье лето

Тем временем наступил поздний вечер. С Наталией и Клотильдой я еще раз сходил к cereus'у peruvianus'y, который при свете ламп был еще красивее. Симон, кажется, собирался бодрствовать возле него. Все время входили и выходили люди. Мы еще раз услышали игру Иозефа. Он играл в большой нижней комнате, мы вошли туда, перед ним стояло хорошее вино, присланное ему Ризахом. Все обитатели дома собрались возле него. Мы долго слушали, и Клотильда теперь поняла, почему я в горах так старался, чтобы она послушала этого музыканта.

Часть гостей покинула дом еще в тот же день, другая собиралась сделать это завтра чуть свет, а некоторые хотели побыть здесь еще.

В течение следующего утра, когда число гостей сильно уменьшилось, появились еще некоторые подарки. Ризах повел нас в складское помещение рядом со столярной мастерской. Там освободили место, где стояло несколько предметов под покрывалами. Ризах открыл первый из них, это оказался стол искусной резной работы с доской из мрамора, который я когда-то привез моему гостеприимцу и о судьбе которого ничего в дальнейшем не знал.

— Доска красивее тысячи других, — сказал Ризах, — поэтому я дарю подарок своего некогда друга своему ныне сыну. Не надо благодарить, пока не осмотрим все.

Затем сняли покрывало с большого, высокого шкафа.

— Шутка Ойстаха тебе в подарок, мой сын, — сказал Ризах. Шкаф был выкладной работы, из всех сортов дерева, водящихся в нашей стране. Ойстах придумал, как их составить вместе. Вещь была очаровательна. В зимний свой приезд в Асперхоф я видел, как шла работа над этим шкафом. Я тогда нашел подбор пород дерева странным, да и не догадывался о назначении шкафа. Он предназначался для моего кабинета, для моих альбомов.

Наконец сняли покрывала еще с нескольких предметов. Это были дополнения к отцовским панелям. Ясно это было с первого взгляда и вызвало радость. Но нельзя было решить, подлинники это или подделки. Ризах все объяснил. Это были подделки. Для того и потребовали от меня зарисовок отцовских панелей. Роланд тщетно искал подлинники. Он снял мерки по оставшимся частям и искал место, где эти размеры подошли бы. В отдаленной части деревянных построек при каменном доме он наконец нашел доски, точно соответствующие его меркам. Доски эти частью сгнили, частью треснули и были в изъянах от сорванных с них резных орнаментов. Роланд был почти уверен, что нехватавшее пропало. Поэтому и было предпринято воспроизведение. В тот же свой зимний приезд я видел и доски для этих резных узоров. Отец мой нашел работу на диво прекрасной.

— Она и длилась долго, дорогой друг, — сказал Ризах, — но мы сделали ее для тебя вовремя, панели точно подойдут или их легко можно будет подогнать к твоему стеклянному домику, разве что ты пожелаешь перенести эти панели в Дренхоф.

— Так оно и будет, друг мой, — сказал отец.

Теперь настал черед благодарностей и изъявления радости. Дарители отвергали всякие благодарности. Решили в ближайшем будущем отправить все предметы по месту назначения.

В этот и в следующие дни нас постепенно покинули все посторонние, и тут-то и началась чудесная жизнь среди сплошь близких людей. Ризах устроил для меня и Наталии прекрасную квартиру. Она была невелика, но изящна. За два года моего отсутствия ее стены облицевали заново и приобрели для нее новую мебель. Но мы решили постоянно жить пока в Штерненхофе, до тех пор, пока нашу квартиру там не займет Густав, чтобы Матильда не оставалась в одиночестве. При этом я намеревался часто приезжать в Асперхоф, чтобы посоветоваться или поработать с Ризахом, часто намеревались приезжать и другие, мы собирались также часто встречаться в Густерхофе, Штерненхофе, а временами жить и в городе. С Наталией я собирался отправиться в большое путешествие. На случай, если я отлучусь по каким-либо делам, каждый дом притязал на право приютить Наталию.

Наш игрок на цитре играл нам часто и подолгу. На пятый день прибыла цитра. Я подал ее ему, и он, узнав ее, прямо-таки побледнел от радости. Лучшего подарка для него нельзя было и придумать. Он не расстанется с ним, а любой другой вполне может и просадить. Прочие не были уверены в том, что он не просадит ее. Когда он настроил цитру и заиграл, мы увидели, как она хороша. Он просто не переставал играть. Ризах заказал ему, помимо ящика, еще и водонепроницаемый кожаный футляр. Через несколько дней музыкант простился с нами и удалился.

Мы все съездили в трактир «У кленов», и я представил Каспара и всех прочих моих знакомцев Ризаху, Матильде, моим родителям и Наталии. В доме этом мы прожили шесть дней. Оттуда мы отправились в Штерненхоф. Краска была уже отовсюду снята, и дом стоял в своем первоначальном чистом виде. И здесь нам отвели квартиру, приготовленную за время моего отсутствия. В здешнем просторном здании она оказалась гораздо больше, чем асперхофская. Она была приспособлена для полного домашнего хозяйства.