Ричард Олдингтон - Сущий рай

По-видимому, Крис плохо понимал истинную Цену Денег.

Попробуем теперь рассмотреть Цену Денег применительно к тому небольшому экзогамному племени, к которому принадлежал Крис, сделав попутно несколько замечаний о воле к власти.

Старый Кит Хейлин, дед нашего Криса, вне всякого сомнения обладал волей к власти, хотя он, конечно, никогда не читал Ницше. Он (старик Хейлин, а не Ницше) был мясником. Правда, сам он величал себя «мясопромышленником», но это подразумевает только более крупный масштаб дела и более высокое общественное положение, которого достигали более солидными барышами.

Так вот, во время бурской войны старик Хейлин сумел урвать кусок и удержать его. Интересно, до какой степени подобные изумительно бескорыстные примеры национальной самозащиты обогащают некоторых патриотов. Кусок был недурной: сто тысяч фунтов, как говорили в то время, когда старика сделали мэром города.

Странное дело, но фанатические приверженцы воли к власти, кажется, никогда не отдают себе отчета в том, как неприятно с ними жить, особенно их собственным детям. Один за другим сыновья и дочери старого Хейлина покидали в гневе родительский дом, отягощенные страшным бременем проклятия оскорбленного отца. Каждый раз старик мчался к своему нотариусу и в самых нелестных выражениях лишал неблагодарного отпрыска доли в завещании.

Наконец остался один юный Фрэнк — отец нашего Криса. Он удержался главным образом потому, что у него не хватило пороху сказать старику, что он о нем думает, и отчасти потому, что, желая досадить остальным детям, мэр решил сделать из Фрэнка джентльмена и послал его сначала в лучшую школу, а потом в колледж Святого Духа. Благодаря этому Фрэнк никогда не бывал дома достаточно долго, чтобы дело доходило до серьезных ссор, а когда он вышел из своего колледжа, с трудом окончив его и получив диплом, старик предупредительно скончался от апоплексии, словно его прирезали секачом. Возмездие?

Когда завещание было вскрыто, юристы возликовали: оно состояло из ряда язвительнейших пунктов, в которых один за другим были перечислены и с позором отвергнуты все дети. Один Фрэнк был пощажен, и ему досталось все. Разумеется, отвергнутые стали оспаривать завещание, но после того, как юристы заработали на обсуждении этого юридически безупречного документа около десяти тысяч, Фрэнку было милостиво разрешено взять остаток себе. Простачок вроде Фрэнка с таким количеством вложенных в различные бумаги денег находился в такой же безопасности, как измученный пловец посреди Карибского моря. Его сейчас же настигла акула.

Он попался в лапы обедневшей аристократии.

Ах! Эта обедневшая аристократия, представителей которой было так много тридцать лет назад, — что сталось с ней? Что сталось с благовоспитанными старыми джентльменами, импозантные головы которых — увы! — не содержали в себе ровно ничего? Что сталось с весело сводничающими старыми леди? Где обильные выводки мальчиков и девочек, произраставших в удивительной людоедской стране ипотек и псовых охот, судебных повесток и стрельбы, исполнительных листов и любительской набивки чучел? Погибли от пращей и стрел возмутительного государственного бюджета.

В те дни юноши отправлялись искать счастья по свету, что привело к появлению во всех доминионах объявлений: «Англичан просят не обращаться». Девушки оставались дома и надеялись.

Нелл Байуотер воспитывалась в одной из таких разваливающихся семей, не замечая, что даже тогда они были анахронизмом. Она не любила сатирических зловредных бабушек. Назло им она зачитывалась романами «Знатная дама», «Лорна Дун», «Джон Галифакс джентльмен» и «Золотые дни», Теннисоном и Росетти — всеми этими гнусавыми, но чувствительными душами хищной эпохи. Еще больше не любила она экономить и изворачиваться, перекраивать и перешивать платья старших сестер, не любила пустоту в кладовой и слишком частые появления судебного пристава у кухонного очага. С детства она внимала мечтам и планам насчет «хорошей партии». И так как это было — или казалось — единственным способом вырваться из нужды, это стало для нее почти навязчивой идеей. Хорошая партия была для Нелл панацеей от всех человеческих зол. Не будучи склонной рассуждать, она не задумывалась над тем, что партия могла быть «хорошей» только в одном отношении, то есть для нее.

Велико было торжество Нелл и велика радость Байуотеров, когда Нелл подцепила свою «хорошую партию» в лице Фрэнка. Наплевать на мясные поставки: non olet. [4] Деньги не пахнут (лат.). И во всяком случае, Байуотерам было так плохо, что они выдали бы девушку за любого сколько-нибудь кредитоспособного мужчину. Как Нелл устроила это? Это была ее тайна. Но как примирила она свое возвышенно-сентиментальное мировоззрение с этой удивительной прозорливостью по отношению к самому большому шансу в ее жизни? Она и не пыталась это сделать. Многие ли пытаются примирить свои разноречивые поступки, дать разумное объяснение тем или иным компромиссам с совестью? Очень немногие. Те, кто пытаются это сделать, вероятно, сходят с ума или приходят к религии. Так или иначе, Нелл вышла замуж за своего мясника, принеся ему в приданое кварту литературной патоки — одного из самых ненужных ангелов-хранителей домашнего очага.