Халлдор Лакснесс - Атомная база

Немного волнуясь, я до позднего вечера ждала этих гостей, настолько важных, что даже приветствие простой служанки может их оскорбить. Наконец они явились. Их автомобиль подъехал к садовой калитке и исчез, как только они вышли из него. Они поднялись по лестнице и нажали кнопку звонка. В ту же секунду я открыла дверь и впустила их. Один из них был толстый человек в офицерской форме, второй — высокий в штатском. Я думала, они и не взглянут на меня и уж, во всяком случае, не снизойдут до того, чтобы поздороваться. Оказалось наоборот — гости были сама любезность, можно было подумать, что они встретили старую приятельницу. Они радостно гоготали, болтали не умолкая, один из них даже хлопнул меня по спине. Не успела я оглянуться, как они разделись и сами повесили свои пальто и шляпы. Офицер вынул из кармана целую пригоршню жевательной резинки и протянул мне, а второй, видимо, не желая отставать от него, предложил мне пачку сигарет. Право же, я никогда не встречала таких нецеремонных, таких простецких людей; забыв все, чему меня учила хозяйка, я приветливо улыбнулась.

Когда я принесла в кабинет содовую воду и стаканы, они вместе с хозяином рассматривали карты Исландии и мира. Хозяин встал, подошел ко мне, взял у меня поднос и попросил быть наготове, если гости захотят есть. Но меня так и не позвали. В полночь к садовой калитке подъехал автомобиль, и они исчезли. Не знаю, по какой причине, но они не хотели, чтобы машина задерживалась у дома.

Не прошло и нескольких минут после их отъезда, как явился новый гость. Я впервые видела премьер-министра, брата фру, я слышала только, что он живет в доме на углу, в двух шагах от нас. Я знала его по портретам. Он не взглянул на меня, когда я открыла дверь, и прошел в комнаты, не сняв шляпы. Когда я принесла ему содовую воду, хозяин, улыбаясь, сказал:

— Это наша горная сова с Севера.

Но премьер-министр, исполненный глубокомыслия, втянув голову в плечи, с кислой гримасой человека, страдающего запором, зажигал в это время сигару и не обратил внимания на такой пустяк.

После полуночи начали появляться все новые и новые посетители; я подозреваю, что премьер-министр позвонил им и поднял их с постели. У некоторых был такой вид, будто они и есть пуп земли. Они сидели в кабинете хозяина, разговаривали шепотом и мало пили. Меня отпустили спать, но я еще долго не могла успокоиться, мне все казалось, что этот дом — место тайных встреч и сделок.

На другой день в сумерки я отправилась в булочную наискосок от дома премьер-министра. Обычно там за прилавком задумчивая девушка отпускает молоко и хлеб, а иногда перед прилавком, беседуя с ней, стоит молодой человек. Сегодня на тихой улице царило непривычное оживление. У дома премьер-министра группами стояли люди. Вероятно, что-то произошло. У всех возбужденные лица, никто не улыбается. Любопытные пешеходы останавливаются на тротуаре. Из окон домов высовываются головы. Под одним из фонарей застыли два полицейских в черных касках с дубинками в руках, а под глазами у них — или мне это только кажется — черные круги.

— Что тут происходит? — спрашиваю я у солидного господина, который с важным видом переходит улицу. Он на ходу бросает:

— Это коммунисты. — И исчезает.

Теперь мое любопытство возбуждено, я задаю тот же вопрос человеку в грязной спецовке. Он с недоумением глядит на меня, потом резко отвечает:

— Они собираются продать страну. — И отходит в сторону.

— Кто хочет продать страну? — громко спрашиваю я, стоя посредине улицы. Все смотрят на меня с удивлением.

Немного погодя молодые люди, собравшиеся группами вокруг дома премьер-министра, скандируют:

— Не хотим, чтобы Исландия была продана! Не хотим, чтобы Исландия была продана!

Какой-то парень взбирается на садовую изгородь и начинает речь перед окнами дома премьер-министра. Но полицейские подходят к нему и просят прекратить: дома никого нет, вся семья уехала куда-то за город. Парень замолкает. Кто-то предлагает исполнить гимн, и все дружно запевают. Молодежь, продолжая петь, направляется к центру города. Любопытные на тротуарах расходятся; окна в домах закрываются.

Я вошла в булочную. Девушка стояла за прилавком, молодой человек — перед ней. Они смотрели друг на друга большими ясными глазами. Оба они были очень серьезны и даже не заметили, как я поздоровалась.

— Это были коммунисты? — спросила я.

— Что? — откликнулась девушка, как будто просыпаясь, и взглянула на молодого человека.