Гюстав Флобер - Мемуары безумца

— Все же я не думаю, что ты когда-нибудь так же, как я, тосковала. У тебя были радостные дни, а я словно родился в тюрьме и еще не видел света…

— Но ты так молод! Хотя сейчас все стары, дети разочарованы, как старики, матери зачинали нас в тоске, когда-то было иначе, правда?

— Да, — отвечал я, — мы все живем в одинаковых домах, белых и угрюмых, как могилы на кладбищах. В черных старых хижинах, что разрушают сейчас, жизнь была теплей, там громко пели, били кувшины в застолье, ломали кровати, любя.

— Но почему ты так печален? Оттого что много любил?

— Я любил, Боже мой! Я любил ровно столько, чтобы завидовать тебе!

— Завидуешь мне!

— Да, ведь на твоем месте я мог бы быть счастлив. Если нет такого мужчины, о каком мечтаешь ты, то должна быть на свете желанная мне женщина, среди стольких сердец одно должно биться для меня.

— Ищи ее, ищи!

— Я любил! Так много любил, что пресытился тайными желаниями. Нет, тебе не знать всех тех женщин, что сводили меня с ума и кого в глубине души я окутывал небесной любовью. Я проводил день с женщиной и говорил себе: «Отчего я не встретил ее на десять лет раньше? Все ее прошлое принадлежало бы мне, ее первая улыбка была бы моей, самая первая мысль была бы обо мне. Приходят люди, говорят с нею, она отвечает им, думает о них. Я должен был прочитать ее любимые книги. Отчего не гулял я с нею по всем аллеям, в той тени, что укрывала ее от солнца! Сколько она износила платьев — я не видел их, она слушала прекраснейшие оперы — меня не было рядом, вдыхала аромат цветов — не я сорвал их. Мне ничего не остается, она забудет меня, я для нее, словно один из прохожих». А когда мы расставались, я спрашивал себя: «Где она? Что делает весь день без меня? Чем занята?» Пусть женщина любит мужчину, пусть даст знак — и он будет у ее ног. Но надо ждать, чтобы это случилось, и мало того!.. Надо быть богатым, иметь лошадей, дом, украшенный статуями, давать балы, сорить деньгами, привлекать внимание. Но жить среди толпы, не возвышаться над нею ни талантом, ни богатством, оставаться столь же неизвестным, как самый последний трус и глупец, и мечтать о неземной любви, быть готовым радостно отдать жизнь за взгляд любимой женщины — я испытал это мучение.

— Ты робок, да? Боишься их?

— Теперь нет. Когда-то я вздрагивал от одного только звука их шагов, я замирал перед лавкой цирюльника, глядя на восковых красавиц с цветами и бриллиантами в волосах, розовых, белых, декольтированных, иногда влюблялся в них. И витрина башмачника тоже приводила меня в восторг: в крошечных туфельках, которые раскупят к вечеру для бала, я представлял обнаженную ножку, прелестную, с изящными ногтями, белоснежную, словно ножка принцессы перед купанием. И корсеты, висящие перед модными магазинами, колышущиеся на ветру, тоже будили во мне странные желания. Я дарил цветы нелюбимым женщинам, надеясь, что любовь придет, так, говорят, бывает. Я писал любовные письма неведомо кому, чтобы растрогать себя самого и плакал. От мимолетной женской улыбки сердце мое сладко таяло, но и только! Счастье было невозможно, кто мог любить меня?

— Подожди! Подожди еще год, полгода! Может быть, завтра — надейся!

— Вряд ли, я надеялся слишком долго.

— Ты говоришь, как ребенок, — отвечала она.

— Нет, я не представляю такой любви, какой не пресытился бы за день. Я столько мечтал о страсти, что устал, как те, кого слишком нежно любили.

— Но в мире ведь нет ничего прекраснее.

— Кому ты это говоришь? Я все отдам за ночь с женщиной, любящей меня.

— Если бы вместо того, чтобы скрывать свое сердце, ты открыл его благородство и доброту, все женщины желали бы тебя, не осталось бы ни одной, кто не захотел бы стать твоей любовницей. Но ты еще глупее меня! Кому нужны зарытые сокровища? Только кокетки понимают таких, как ты, и мучают их, а другие и не замечают. Но ты достоин любви! Что ж, я буду любить тебя, я буду твоей любовницей.

— Ты?

— О, я прошу тебя об этом! Я пойду за тобой повсюду, покину этот дом, сниму комнату напротив твоего жилья, весь день буду видеть тебя. Как я буду любить тебя! Быть с тобой вечером и утром, ночью спать, обнявшись, есть за одним столом, сидеть напротив друг друга, одеваться в одной комнате, вместе выходить из дома и чувствовать тебя рядом! Разве мы не рождены друг для друга? Не связаны ли твои надежды с моими разочарованиями? Разве твоя жизнь и моя — не одно и то же? Ты будешь говорить мне о тоске одиночества, я вновь расскажу о пережитых мучениях. Надо жить так, словно быть вместе нам осталось только час, исчерпать все сладострастие и нежность, потом начать сначала, умереть вместе. Обними, обними меня еще! Положи голову мне на грудь, чтобы я чувствовала ее тяжесть, пусть твои волосы ласково касаются моей шеи, дай мне тебя обнять, у тебя такой нежный взгляд!