Сосэки Нацумэ - ЗАТЕМ

Чтобы внести хоть какое-то оживление в разговор, отец коснулся излюбленной темы, но тут же понял, что Такаги это совершенно не интересует, и, как человек, умудрённый житейским опытом, решил не продолжать. Когда же оба они вернулись к привычной беседе, оказалось, что говорить, в общем-то, не о чём. Отец спросил, как Такаги развлекается. Такаги ответил, что никаких особых развлечений у него нет. Тогда отец, с видом потерпевшего крушение, умолк, перепоручив гостя Сэйго и Дайскэ. Сэйго с лёгкостью повёл разговор о самых различных вещах, начиная от гостиниц в Коба и кончая храмом в честь Кусуноки Масасигэ, причём сделал это так умело, что и племянница могла вставить слово-другое. Дайскэ вначале коснулся университета Досися, а затем они с Такаги перешли к положению в американских университетах. Когда же всплыли имена Эмерсона и Готорна, Дайскэ удостоверился, что Такаги человек сведущий, однако в подробности не стал вдаваться, и разговор о литературе не пошёл дальше нескольких имён и названий книг.

Умэко, разумеется, не умолкала ни на минуту. Главной её задачей было преодолеть робость сидевшей напротив племянницы Такаги, и девушка из приличия вынуждена была отвечать на сыпавшиеся непрерывно вопросы Умако. Сама же она не делала никаких попыток завоевать расположение Умэко. Когда она что-нибудь говорила, то чуть-чуть склоняла голову набок. Но Дайскэ это не показалось кокетством, скорее, привычкой.

Девушка получила образование в Киото. Училась играть — вначале на кото [33] Кото — японский тринадцатиструнный музыкальный инструмент. , потом на фортепьяно. Пробовала учиться на скрипке, но скрипка ей не давалась, и ничего не вышло. В театре она почти не бывала.

— Как вам понравился тогда спектакль в Кабуки? — спросила Умэко. Девушка ничего не ответила. Может быть, она не понимает театра, нет, пожалуй, она его просто презирает, подумал Дайскэ. Тогда Умэко заговорила об актёрах. А. играет хорошо, Б. - плохо… Тут Дайскэ пришлось вмешаться и прекратить разговор о театре, поскольку, с его точки зрения, невестка опять погрешила против логики.

— Ну, скажем, театр вы не любите, но романами, я полагаю, увлекаетесь? — спросил Дайскэ.

Только сейчас девушка взглянула в его сторону и, вопреки ожиданиям, вполне определённо ответила:

— Нет, я и романы не люблю.

Все ждали, что скажет девушка, и, услыхав такой ответ, громко рассмеялись. Чтобы выручить племянницу, Такаги пустился в объяснения. Племянницу воспитывала женщина, мисс имярек, в общем, в пуританском духе, поэтому, добавил он с некоторым осуждением, девушка несколько старомодна. После этого все сразу посерьёзнели, никто даже не улыбнулся.

— Это весьма, весьма похвально, — сказал отец, не слишком жаловавший христианскую религию. Умэко, которая понятия не имела о том, что это за воспитание, произнесла как-то неопределённо:

— Да, в самом деле…

Эти слова могли произвести неприятное впечатление, и Сэйго поспешил сказать:

— Вы, вероятно, сильны в английском?

— Нет, — слегка покраснев, ответила девушка.

После завтрака все вернулись в гостиную, но разговор не клеился, его нельзя было возобновить быстро, как зажигают взамен догоревшей новую свечу. Умэко подошла к роялю и открыла крышку.

— Сыграйте нам, пожалуйста! — обернулась она к гостье, но та не двинулась с места.

— Тогда вы, Дай-сан, начните!

Дайскэ не настолько хорошо играл, чтобы развлекать горстей, но перечить невестке и скучно и бесполезно, поэтому он ответил:

— Я сыграю, оставьте рояль открытым, — а сам продолжал говорить о вещах, совершенно посторонних.

Ещё с час гости посидели и стали прощаться. Хозяева церемонно провожали их в прихожей.

— Дайскэ, я полагаю, ещё побудет у нас, — сказал отец, уходя к себе. Дайскэ между тем, немного отстав от всех, с силой потянулся, едва не коснувшись руками потолка, затем побродил по пустым комнатам и вернулся в японскую гостиную. Там он застал брата с женой.

— Только не вздумай уходить, — с напускной строгостью предупредил его Сэйго. — Пойди к отцу, он хочет поговорить с тобой.

Умэко едва заметно улыбалась. Дайскэ ничего не сказал, лишь почесал в затылке. У него не хватало духу встретиться сейчас с отцом с глазу на глаз, и он стал уговаривать брата и Умэко пойти вместе с ним. Но из этого ничего не вышло, и Дайскэ остался. Тут явилась горничная.

— Прошу прощения, молодого господина просят пройти в покои хозяина.

— Сейчас иду, — ответил Дайскэ и тут же стал объяснять брату и невестке, что одному ему идти нельзя. У отца известно какой характер, да и Дайскэ человек негибкий, чего доброго, рассердит старика какой-нибудь глупостью. А улаживать дело придётся им. Так что пусть они лучше сейчас пойдут, хлопот будет меньше.