Роберт Стивенсон - Сент-Ив (Пер. Чистяковой-Вэр)

— Мистер Байфильд, вы открыли не тот клапан. Нас несет к морю. В качестве хозяина шара я прошу вас опуститься на благоразумное расстояние от того брига. Вы видите, он обстенивает паруса, а это доказывает, что с судна за нами наблюдают и даже готовятся спустить для нас лодку.

Байфильд принял к сведению мои замечания и исполнил мое желание, хотя и не без ропота. Точно прибрежная чайка, «Лунарди» спустился к волнам, и, пролетев через бриг, ударился о воду. Я говорю «ударился», так как мы спустились совсем не так мягко, как следовало ожидать. «Лунарди» плыл по воде, но ветер топил его. Шар увлекал за собою корзину, напоминавшую наклонное ведро; несчастные, промокшие воздухоплаватели боролись с волнами, хватаясь за сетку аэростата, стараясь впустить ногти в просмоленный шелк. Очутившись в новой стихии, шар проявил внезапное злобное коварство. Когда мы старались взобраться на него, он опускался под нами как подушка, скатывал нас с себя в соленую влагу, не давая времени оглянуться назад. Я заметил небольшой катер, шедший с подветренной стороны, и предположил, что капитан брига предоставил ему спасти нас. Я не ошибся. Вдруг сзади меня раздался крик, шум вынутых из воды весел. Чья-то рука схватила меня за ворот. Одного за другим нас вытащили из волн и спасли.

Шар осел, сморщился, и с ним стало легче справляться. Матросы привязали его к рым-болту лодки и взялись за весла. Я так дрожал, что зубы у меня стучали; процедура спасения затянулась потребовалось также время на то, чтобы подойти к бригу, и мне стало очень холодно. «Мы точно кита поймали», — заметил гребец, сидевший сзади меня. Голосом, манерами, лицом и фигурой, он как две капли воды походил на матроса, правившего рулем. Между этими людьми существовало такое же сходство, как между Симом и Кэндлишем. Обоим морякам я мысленно дал лет по сорока, у обоих в волосах пробивалась седина, а под глазами были мешки. Вглядевшись в остальных троих гребцов-юношей, я подметил, что, несмотря на молодость, они тоже очень походили на своих старших товарищей. Сухощавый стан, длинное серьезное лицо, смуглый цвет кожи и задумчивые, мечтательные глаза! Передо мной был Дон-Кихот в различных возрастах! Я раздумывал об этом удивительном сходстве и не заметил, как мы подошли к трапу брига. Когда я быстро взобрался наверх, высокий человек в синей куртке и парусиновых панталонах подал мне с палубы руку. Передо мной стоял дряхлый, сгорбленный старик, державшийся с большим достоинством. Я решил, что он хозяин брига и родоначальник этой семьи. Старик приподнял фуражку и заговорил с нами очень любезным, вежливым тоном, но, как я теперь припоминаю, в его голосе звучала усталость. Мы поблагодарили капитана за его услугу.

— Я очень рад, что мог быть полезен вам. Едва ли лоцманский катер подоспел бы к вам раньше, нежели через двадцать минут, я дал ему сигнал, он подойдет к бригу и доставит вас обратно в Фальмут.

— Мои товарищи, конечно, с благодарностью воспользуются вашим предложением, — сказал я. — Я же не желаю возвращаться на берег.

Старик молчал, очевидно, взвешивая мои слова; по-видимому, они удивили его, но он из вежливости старался вникнуть в них. В его серых, честных, почти детских глазах было что-то немного тупое, немного рассеянное, точно никакие житейские дела не касались его. Путешествуя, я присматриваюсь ко всем встречным; такое выражение глаз, которое я видел теперь, я еще раньше подмечал на лицах каменщиков, коловших щебень.

— Я не вполне понимаю вас, — наконец произнес он.

— Если я не ошибаюсь, — сказал я, — я на палубе одного из знаменитых фальмутских почтовых пакетботов?

— Вы и правы, сэр, и ошибаетесь. Бриг был пакетботом и, могу сказать, превосходным. — Старик поднял глаза, осмотрелся кругом, наконец его взгляд устремился на мое лицо, кроткая покорность судьбе отражалась в чертах капитана. — Но старый вымпел спущен, как вы видите, теперь бриг служит только арматором.

— Мне это очень приятно слышать, капитан?..

— Колензо.

— Капитан Колензо, примите меня на палубу в виде пассажира. Я не смею назвать себя вашим товарищем по оружию, так как морская служба мне не известна, но ведь я заплачу вам… — Я нервным движением сунул руку в карман, бывший у меня на груди, и мысленно благословил Флору за ее непромокаемый мешок для денег. — Что же, сэр, возьмете вы меня в пассажиры?

— Вы не шутите?

— Клянусь вам, сэр, что я говорю вполне серьезно.