Теодор Поуис - Притчи

Наконец, пройдя миль десять и налюбовавшись прекрасными зелеными деревьями, он пришел к большому молочному хозяйству, владельцем которого был его брат Уолтер, снабжавший молоком почти весь Мэйденбридж. Уолтер был застенчивым человеком в кудрявых бакенбардах, довольно замкнутым. Он обожал свиней; у него были самые благородные и породистые свиньи в стране, и он всегда кормил своих любимцев лучшим кормом и самым жирным молоком.

Так вышло, что Джон Парди пришел на ферму как раз тогда, когда его брат почесывал спину одной из своих любимиц, длиннорылой беркширской матки, причем ногти его были не особенной чистоты. Джон, приблизившись, глянул украдкой на свинарник, пожелал брату доброго дня и уведомил его, что он пришел пожить у него с годик.

На эти дружественные Джоновы слова Уолтер никак не ответил, только потер свинье бока — что на его языке означало попрощаться — и отправился саженными шагами на дальнее поле покормить коров. Джон, не зная, что еще предпринять, последовал за ним шагах в десяти, прихрамывая из-за усталости и похваливая по пути роскошные луга, поросшие желтой ястребинкой и красным клевером.

Перед тем, как позвать коров домой, Уолтер усердно подоил их, а Джон на это смотрел с волнением, прислонившись к столбу в надежде, что скоро и его позовут домой, где уже ждет славный ужин.

Завершив дойку, Уолтер отвязал коров и позволил им убрести в поле, в то время как сам отправился под большой дуб возле утиного пруда, чтобы набрать там отборных желудей для своих свиней. Возвратившись в свинарник, Уолтер Парди, намешав им корму для вкусноты, накормил каждую до отвала, наблюдая за ними с величайшим наслаждением.

Как только свиньи завершили трапезу, не оставив в корытах ни крошки, Джон Парди, сопровождавший брата, куда бы тот ни направился, решил, что сейчас самое время представиться обстоятельнее.

Когда он назвался брату, Уолтер, взявшись за навозные вилы, стал спиной к своим свиньям и предложил ему на его страх и риск подойти поближе, поклявшись, что если тот не уберется тотчас же, то он спустит на него самое свирепое существо в округе — огромного борова, который разорвет его в клочки на месте.

Так что оставалась только Агнес, сестра Джона, ибо его тетушка, подарившая ему когда-то десять фунтов, давно умерла. Агнес вышла замуж за богатого фермера, как она всегда хотела, и позволила Джону поесть за своим столом, потому что была женщиной.

Но, несмотря на то, что Агнес позволила Джону Парди войти в свой дом, что он с радостью и сделал, вскоре она стала относиться к нему не добрее своих братьев, ибо она быстро поняла, что у него есть рот, и немалый, и в ужасе и оцепенении смотрела, как исчезают в этом рту огромные порции вареного мяса и картофеля. Однако Джон, однажды проникши в дом, не собирался отступать перед парочкой сердитых слов, поскольку понимание его было как у трупа, опущенного на дно могилы, который знает, что дальше опускаться уже некуда.

Так что Джон Парди знал, что больше странствовать уже не в состоянии, и нужно где-то осесть. Человек обычно пускается в путь для того, чтобы жить, даже если обстоятельства к нему не благоволят. Образ жизни мистера Парди заключался в том, что он проникал в чей-нибудь дом, чтобы поесть, и уходил прочь, когда все подчищал. В дождливую погоду он обычно валялся в каком-нибудь сарае на старом сеновале, а в солнечные дни бродил по полям, отдыхал под изгородями до вечера или спускался к побережью. Так Джон Парди какое-то время и жил…

Джон был одним из тех, кто хочет счастья. Он любил веселье и верил в то, что Господь созиждил мир для наслаждения. Сам он был несчастлив и потому хотел знать, как другим досталось это сокровище.

Сначала, в отрочестве, когда он убегал из дома поиграть с цветами, Джон Парди никогда бы не согласился с утверждением Вольтера, что единственное истинное счастье в том, чтобы возделывать свой сад. Джон всегда считал, что такая простая вещь не для него.

Он хотел бы встретить какого-нибудь счастливца в Америке: повсюду искал он счастье. Он был на юге и видел, как линчуют бедного трясущегося негра, однако ни жертва, ни ее мучители не казались довольными происходящим. Джон также приложил усилия, чтобы пробраться во дворец богатея, где ему довелось увидеть забаву: после роскошного застолья обезьян выпустили щекотать обнаженных женщин. Покинув дом, Джон вынужден был признаться, что ни зрители, ни обезьяны, ни женщины не выглядели счастливыми.

Видя, как идут дела у живых, Джон навестил умирающих в надежде увидеть счастливых среди них, но нашел он тех — в агонии, тех — мучающихся страхом перед адом, тех — взывающих к Богу о спасении, тех — вообще без сознания, и никто не был ни на йоту счастливее живых…